Мрак и бездна...- прищуриваясь и пытаясь понять насколько сказанное любовником соответствует реальной действительности, магистр торопливо натянув на себя домашнюю мантию.
Разрыв, говоришшь? Сомневаюсь. Я как раз таки ставил защиту имения на энергиях Тени, так что скорее всего на месте особняка теперь даже не разрыв а воронка, -в задумчивости начав перебирать кончик эспаньолки и припоминая историю Дома Ворис размышляюще протянул- или, как минимум, пепелище, как на месте имения Ворис... Впрочем, это особого значения не имеет... По обмолвке мужчины становилось понятно, что насчет потери имения тот отнюдь не то чтобы не страдает, сколько принимая как данность думает об ином.
-Хмм, я не совсем верно понял... При иницации вероятный жрец должен попасть к тому кто его избрал, в Тень, или что...? - слегка смутившись  Эримонд глянув на собеседника вздохнул осматривая окружающее его в сей миг пространство.
- Прошу извинить мое любопытство и незнание, но о тайнах мистерий подобного толка к сожалению информации не сохранилось, по крайней мере письменных свидетельств...-коротко вздохнув прибавил-
Бездна... Глубинные слои Тени... Любопытно...-вскинув голову и внимательно глянув на юношу оскалился в кривой усмешке.
И, я верно понимаю, что с пресловутым Старшим вы точно... Знакомы... Новое соображение заставило мужчину нахмуриться и уточнить
Хмм... Скверна? Я полагал, что мессир Сетий Амладарис подцепил скверну уже будучи  не один день жрецом Дракона Тишины... Или, он всего лишь носил это звание не будучи принят тем до момента прибытия в Черный Город?
На сообщение бога-дракона о неизвестности временно-пространственного континуума Тедаса магистр отреагировал почти спокойно.
-Главное чтобы там были люди, а все прочее уже детали... - и улыбнулся, но отнюдь не растерянно, а скорее даже хищно и предвкушающе. Поссмотрим!- Лусакан в этот миг на что-то отвлекшись выпустил его руку из своей и Ливиус по привычке принявшись растирать мерзнущие кончики пальцев испытав кратковременный приступ головокружения и дурноты от ощущения стремительно-резкого и абсолютно внезапного падения, очнулся подле тракта.
Мужчину вовсе не волновало отсутствие у него средств самообороны и-денег. Строго говоря, на венатори только и было что шелковая, домашняя мантия, легкие сандалии, да пара перстней. Поеживаясь на ветру имперец неторопливо вышел к окраине дороги и пошел вперед. Он рассудил, что раз есть дорога то она должна его привести рано или поздно к людям, а раз так, то и складывать лапки пока еще рановато. Ибо где люди-там и возможность разжиться работой, сведениями и составить план на ближайшее время.
Идти пришлось почти до самого вечера. Положение спасало то, что несмотря на летний период времени все же с северной жарой, присущей этому времени года, юг был более чем милосерден а солнце не пекло макушку так же яро как и под Минратосом.
Когда впереди показались крыши жилых домов Ливиус замер и принялся всматриваться. Пока что одежды столпившихся подле колодца женщин не сильно отличались от тех какие было принято носить в Ферелдене, а это также могло означать что он пропал во времени немногим позже или же наоборот, раньше чем в том в котором у него и произошла встреча с "Луциллием".
***
Успокоившись магистр постаравшись придать своему лицу как можно более приветливое выражение (хотя в настоящее время ему просто хотелось сардонически-язвительно рассмеяться), поинтересовался где поблизости есть таверна или же трактир.
Разжившись этими сведениями Эримонд направился далее и уже выйдя к базарной площади подле громадного замка, бойницы которого украшали вымпелы с символикой ордена Серых стражей, припомнив один из разговоров с Корифеем, мысленно потирая руки направился прямиком к центральному входу. Идея, молнией мелькнувшая в голове мужчины была поистине авантюрной, безумной и... Логичной.
Теперь, потолкавшись среди местного люда он знал, из обрывков разговоров, что монна Кларель, "хозяйка" этой твердыни не доверяет некой "инквизиции" и будет готова рассмотреть любой иной не стягивающий ее обязательствами союз.
Мысль выдать себя за посланца от сторонников  переворота в Империи, которой "необходимы перемены" отвечала самым глубоким интересам магистра, к тому же была достаточно правдива и честна, ну а то, что он не жаждал открывать перед безвестной  варваркой все карты, было вполне ожидаемо.
Когда перед ним столкнулись крест-накрест лезвия алебард магистр, лениво, с плохо скрытым равношием и обещанием "веселостей" весьма специфического свойства протянул. Сс дороги. Командор монна Кларель, соизволила согласиться дать мне, магистру империи Тевинтер, сегодня аудиенцию. Проводите меня к ней. Он отлично знал, что если сейчас позволить дать себе роскошь сомневаться, то в будущем все пойдет слишком непредсказуемо, а пока он имеет все шансы быть принятым ибо сам факт далек от предсказуемого, и возможно шанс выиграть только увеличится.
Старший из вояк продолжая удерживать алебарду,  хмыкнув отправил своего более молодого коллегу в приемную командора.
Спустя несколько минут, показавшихся имперцу едва ли не часами, вояка возвернулся и предложил ему проследовать за ним в твердыню.
-Победа! А вот тепееерь попробуем привести план Старшего к исполнению!- и скалясь в до сиропного сладкой улыбке, магистр наконец то подошел к дверям ведущим в кабинет леди-командора. Его не смущало то что он по сути полуодет (не считать же домашнюю мантию и домашнюю же обувь за одежду пригодную для улицы), а варвары и так то вряд ли разбираются в имперской моде.
Первый раунд Ливиус записал на свой счет вполне обоснованно. При встрече с монной он понял что та донельзя неуверенна в себе, да и к тому же в ее головке бродят поистине дикие представления об империи. Разумеется магистр в меру своих сил далеко не безуспешно многие из этих фантазий развеял, а также навел варварку на поистине дивную идею завершения долга серых стражекй и предотвращения очередных моров путем нахождения склепов с телами древних богов.
Эримонд просто знал что эта сомневающаяся в себе и окружающих, при этом обладавшая отнюдь не призрачной властью женщина уже побеждена. Побеждена тем что не смеет доверять себе и самостоятельно решать возложенные на нее вопросы, а раз так, то "Vae victis" Т.е. "Горе побежденным".
Второй раунд имперец также с полным правом записал на свой счет, ибо более половины подчиненных этой надменной дуре магов-серых стражей теперь были игрушками в руках Старшего, и, разумеется в его также, а уж правильно распорядиться полученными ресурсами мужчина умел преотлично.
Ему оставалось совсем немного чтобы полностью прогнуть податливую как мягкий воск под его речами про опасность появления нового мора. женщину под себя, сделав такой же марионеткой как и прочих, но...
Всегда наступает момент когда ситуация радикально меняется. Так и произошло. В самый малоподходящий миг эта варварка все же выскользнула из ожидающей ее ловушки. И теперь уже он, на положении военнопленного и, предметно, врага архонта Тевинтера ожидал решения своей участи в стылых казематах замка. Сказать что маг был раздавлен и смирился с своей участью, означало-солгать. Как ни зыбок был шанс побега Эримонд сдаваться не собирался. Слухи же курсировавшие вместе с эльфами-прислужниками его пугали. Его пугала возможность стать усмиренным или одним из серых стражей. Последняя пугала именно "близким знакомством" со скверной - вот да, Ливиус отлично знал, частью из личных архивов, частично почерпнул из библиотечных хроник информацию о некоторых ритуалах серых стражей.
Пугала его тем что он станет носителем заразы коя во время оно пожрала и Корифея, и Архитектора - теперь магистр  интуитивно осознавал что оба порождения тьмы были магистрами-жрецами древности, но ничего поделать не мог.
Итирдин, так на имперском звался металл поглощающий магию, крепко сковывал ему запястья и лодыжки, и место соприкосновения кожи и кандалов неимоверно чесалось.
Наконец ему сообщили что де Инквизитор принял решение о его усмирении, а потом- повели на суд. Ужас заставивший мужчину на миг замереть лишил его  слов, единственное соображение которое ему пришло на ум в момент судилища- была о том, что "Луциллий" этого просто так не оставит, а значит ему стоило отыграть максимально достоверно ужас перед ожидавшей его экзекуцией. Впрочем играть то ему как раз почти что и не пришлось, и Эримонд сдался, сдался под мыслью о том, что усмиренный он все же не будет отравлен скверной как серый страж, а значит не донесет ту и до избравшего его. А коли так, то он, можно сказать-победил.
Что было дальше маг вспоминал с трудом, все окружающее плавало в каком то зыбком и ледяном тумане, дурманившим голову и ломавшем волю. Пронзительные тиски боли сжавшие его лоб и затылок неохотно раскрывались оставляя после себя черноту отчаяния и равнодушия.

Дни усмиренный проводил в почти полном молчании, да и с кем ему было говорить? Эльфы-прислужники, на словах "свободные" на деле, в этой омерзительно холодной стране, были по сути бесправнее рабов, -тем, по крайней мере в имении самого Эримонда было дано отдельное жилье для семейных, да и "на улицу" никто не гнал, не говоря уже про пресловутый "кусок хлеба" ожидавший каждого из них минимум пару раз в день. Остроухие явно его боялись, причем почему он их пугал-имперцу было неведомо. Только спустя несколько дней Ливиус осознал в чем дело. "Татуировка" не позволяла ему скатываться в пучину равнодушия и мешала стать таким же "живым мертвецом" как и прочие усмиренные, парочку которых он уже видел.
Лишившись дара и потеряв способность видеть сны Ливиус с высокомерным недоумением смотрел на посмевших предложить ему вдохнуть лириум в  подготовленный посох, а после равнодушно и безэмотивно указал в весьма неизящных выражениях, что он вообще-то не пленник местного круга магов или иной хибары, а значит ничего делать "на заказ" пусть даже это будет сам Создатель с Андрасте, а не выскочка взомнивший невесть что о себе, просто не станет. Ярость на весьма долгий период времени помогла ему продержаться, практически без помощи  татуировки. Но потом он осознал что гордость хоть и понятна но стоит учесть и "местные реалии", а там, кто знает, может и возможность для побега представится.
Все свое свободное время венатори посвящал теперь попыткам "противостояния накатывавших волн безразличия и равнодушия", на деле же просто пытался играть не свойственную ему манеру поведения убеждая окружающих что пресловутое усмирение подействовало на него.
Когда появился Луциллий-Лусакан, Ливиус на краткий миг онемел испугавшись предположения, что это мираж, однако легкое покалывание возобновившееся с приходом юноши, подсказало имперцу что  Дракон Ночи все же снизошел до своего появления здесь.
Было ли ему страшно ошибиться? И да и нет. Эримонд не хотел чтобы избравший его видел в каком он находится состоянии, но изменить  ситуацию у венатори не было ни времени, ни возможности, а желание приходилось в буквальном смысле подстегивать.
-Да, здесь, к сожалению не Тевинтер...- безучастно глядя сквозь юношу магистр едва заметно хищно ухмылялся скрывая в широких рукавах мантии факт того, что он способен  по прежнему ощущать, хоть и искаженно, потоки маны. Ледяное копье уже было готово сорваться с пальцев мужчины поразив вставшего за спиной юноши стражника как новая идея пришла ему в голову и магистр приняв безучастное ко всему выражение на лице резко им раздельно а также чуть протяжно проговорил обращаясь к юноше (и одномоментно к стражнику).
Что Инквизитор еще хотел бы узнааать? Зачем он меня беспокоит? А впрочем ладно... Ведите, Мне уже было сказано что за мной пришлют... Пронзительный, резкий и тяжелый взгляд, какого не могло быть у усмиренного, на миг прикипел к лицу юноши снившегося ему почти все время после усмирения, а через миг - потух став равнодушным как у усмиренных. Только бы понял! Только бы догадался! И о диво, словно внимая его безмолвной мольбе стражник коротко хмыкнув и смерив заключенного и посетителя неприветливым взглядом пробормотал.
Идите уж коли Сам вызывает...- после чего развернулся и отпер решетку за которой стоял магистр.

Улыбаясь хищной и пожалуй вызывающей, похожей на едкую усмешку улыбкой маг внимательно наблюдал за свершавшейся на его глазах карой того кто был отнюдь не главным виновником произошедшего с ним неприятного события.
Мрак, обрушившийся на жертву, исказил стражнику не только тело но и сознание настолько явно и быстро, что магистр внутренне поежился на миг вообразив себя на месте несчастного. Сочувствовал ли он ему? Увы но нет, ибо принцип "Каждый сам за себя-Создатель за всех" ему более импонировал.
Вспышка, да пожалуй  касание его господина было сродни яркой (хоть и незаметной окружающим) вспышке, оно словно стерло с его глаз мутную пелену. Все краски мира, все богатство ощущений и чувств обрушившихся словно водопад заставили магистра пошатнуться.  И в следующий миг маг осознал, что он стоит в саду имения родителей, в самом любимом им уголке. Путешествие сквозь Тень он просто не запомнил- ибо усмиренный не мог видеть то буйство и великолепие красок которое показывала Тень одаренным.
Поднося тонкие пальцы юноши к своим губам он нахмурился не представляя, что скажет своим родным насчет воистину внезапного прибытия в обществе "сомнительной личности, о которой уже ходит столько слухов", но говорить о своих опасениях не столько даже повелителю и покровителю но возлюбленному не осмелился, предполагая, что у того возможно могли быть свои планы и замыслы. Очевидная ему ситуация требовала только одного- склонить повинную (в его понимании) голову, ибо покровитель рисковал собой вытаскивая нерадивого жреца из его собственных ошибок.Склонив голову и став на колени перед собеседником он хрипло но достаточно твердо и отчетливо проговорил.
-Простите, я виноват ибо проиграл и едва не подверг вас опасности осквернения. Этот подзаборный маг мог ведь отдать меня в руки серых стражей.Голос мага более всего сейчас напоминал сухой шелест высохшего драконьего корня под ударами песчаных струй начинавшегося самума.
Смотреть на брюнета ему было одномоментно и страшно и стыдно. Он страшился услышать что более не надобен Ему ибо стал усмиренным, а стыд был вызван тем что он-проиграл и чуть не стал опасен своему возлюбленному и господину.
Осторожно касаясь кончиками губ пальцев юноши имперец сдавленным тоном поинтересовался. Господин мой, осмелюсь спросить, куда именно мы идем? Или... Я более вам не нужен... -скорее судорожно вздрогнув чем выдохнув- Вы решили оставить меня... У родителей?
Он еще не понял, что метка усмирения более не властна над ним благодаря путешествию через Тень в сопровождении древнего бога его родины.

Все было совсем не так. Эримонд-младший ощущал, что в воздухе затаилась не опасность но нечто странное, а всему странному весь его жизненный опыт и политика и альтуса требовал не доверять. Ливиус отлично знал как работают пресловутые убийцы магов и знал на что те способны.
Стоило странному полувсхлипу еще раз прозвучать как магистр не рассуждая, просто проделал подсечку и доведенным до автоматизма движением начаровал щит прикрывший брюнета а сам прянул в сторону, ближе к источнику звука, при этом стараясь собой прикрыть юношу. Впрочем "Луциллий" и без него справился более чем быстро и коротко. Дальнейшее же и вовсе было для мужчины  весьма обыденным зрелищем. Коротко посматривая в сторону небрежно обкорнанной остроухой, которую он видел в Скайхолде и запомнил как Сэру. Задавать вопросы возлюбленному маг не то чтобы не осмеливался, скорее считал, что тот и сам ему расскажет, если пожелает, выпытывать же из любопытства Лив почитал бестактным и недостойным.Но, это отнюдь не означало, что ему не было любопытно.
Страанно... Причем тут Митал и прочие эванурис... Или он это иносказательно? Хмурясь и "полируя" далекими от определений "доброжелательный" и "дружелюбный" взглядами коротко стриженную  остроухую "рабыню", Ливиус торопливо пошел следом за "Луциллием" и его жертвой. Встревать в расправу своего господина над какой то рабыней-эльфийкой маг не жаждал, но это не означало, что он бы терпел проявляемое той непокорство в отношении Господина. Также он помнил, что именно эта эльфийка, Сэра,  настаивала на том чтобы отдать его серым стражам, но в то же время калечить чужое "имущество" без согласия  господина почитал  поистине невозможным, что впрочем не означало того, будто он все забыл и тем более простил.
Поскольку сад был запущен, то маг, обмотав ладонь носовым платком сорвал несколько высоких и сочных крапивных стеблей, растущих возле развесистой и потерявшей форму виноградной лозы.
Не без внутреннего злорадства, вспоминая как эта эльфийка шпионила за ним и еще парой заключенных-имперцев, а также при возможности строила им неприятности, идя следом за упиравшейся "рабыней", от души хлестанул ту по ягодицам,  зло прошипев.
Шшевелись, молча и живо, подсстилка инквизиторская.

Отредактировано Livius Erimond (2018-06-07 19:05:06)

Ничего нового сей миг имперец не видел. Для него все было предельно обыденно. Ливиус только несколько удивился произошедшей с остроухой метаморфозой. Оценив взглядом роскошные и похожие на шелк волосы обрушившиеся водопадом эльфийке на спину, равно как и ее теперь уже почти ничем не прикрытое тело, некрасиво выгнувшееся на алтаре, маг негромко уронил в спину раздевавшего рабыню брюнета. Прошу меня извинить Покровитель, я буду рядом, только возверну раба-садовника в другую часть сада,чтоб он не досаждал вам. И через несколько мгновений окликнув старого садовника приказал тому убираться из запретного сада, туманно пояснив, что де у него сейчас здесь опыты. Раб молча кивнув повернулся и ушел обратно, а Ливиус остался. Скрывшись в тени раскидистой груши и почти не заметный в зарослях плодоносных кустарников магистр одновременно и был подле своего господина и не досаждал тому ненужным присутствием, при этом ровно ничего ему не мешало охранять покой возлюбленного почтившего имение его родителей не только своим приходом но также и подтвердившего непорушенность и чистоту алтаря хранимого издревле в их семье.
Аромат цветущего табака, пряный и сладкий словно воскурение вился в воздухе а сумерки постепенно темнея становились лиловыми пока над имением не распростерся черный с серебряными цветами звезд небесный купол.
Ругань, едкие эпитеты а потом стоны и мольбы остроухой становились  постепенно слабее, в них уже явно слышался надсадный хрип. Хоть сам Ливиус ровным счетом ничего и не вытворял с блондинкой, чья запрокинутая голова и ноги ниже колена ему были видны в блеклом свете лун и звездном мерцании, но чувство того что эта остроухая хамка получила по заслугам было наиболее полным. Злорадствовал ли он над ее участью? Это уже с какой стороны смотреть. Сейчас она для него была всего лишь жалким, остроухим, наглым ничтожеством, которое вполне справедливо учит правилам вежливости ее хозяин. Ревновал ли Ливиус возлюбленного к этой девке? Пожалуй нет, ибо она в его глазах уже получила статус раба а значит, ревновать полуразумную скотину к кому либо равному, не говоря уже про Покровителя, смысла априори не имело. Рабыня хрипло что-то пробулькала, отвлекая внимание Ливиуса на себя, и вызвала тем самым у него приступ краткого и почти брезгливого раздражения.
Став свидетелем и невольным наблюдателем того, что творилось на алтаре и чувствуя как токи и эманации магических сил заворачиваются в незримые, но оттого не менее ощущаемые им штопоры, венатори отчетливо понимал чему именно он стал свидетелем. Речь шла не много, ни мало, а о том как Лусакан вновь подтверждал свое право владеть эванурис словно рабыней, и та становилась ею вновь.
Полуодетый, а точнее полураздетый "Луциллий" кажется ничуть не удивившийся тому, что он будет рядом, распаленный утомительным "досугом" с удовлетворенно-равндушным видом уронил, что  предлагает рабыню из эванурисов ему, позволяя играться с ней как он, Ливиус, пожелает.
Подобный знак внимания со стороны не возлюбленного но Покровителя и Господина был ценен не столько из-за редкости подобной рабыни, но самим фактом, к тому же рабыня была как и ранее именно что  собственностью Лусакана, с которой магистру дозволялось   всего лишь "поиграться как с своей собственностью".
Коротко поклонившись маг скользнув пустым взглядом по распластанной на камне алтаря блондинке, чьи длинные, цвета морского песка волосы свешивались  с него на землю, и задержав взгляд на белеющих в сумраке наступающей ночи бесстыдно оголенных ногах,  с темными струйками крови, тихо произнес. Благодарю, Покровитель. Хоть я и не заслуживаю подобной милости и внимания.
Ему хотелось напомнить, что дар хоть и поистине невиданно-щедрый, но сам то Ливиус всего лишь смертный, а не божество, однако магистру хватало ума и сообразительности не говорить очевидные вещи, ибо если уж Покровитель решил дать на время ему свою рабыню, то предусмотрел и способ позволявший ему ее держать в повиновении. Почти с робостью коснувшись руки юноши он прижавшись к его ладони лицом замер.
Первые солнечные лучи стали тем самым завершающим штрихом-мигом который придавал картине завершенность. Певчие птицы порхавшие в специальных воздушных вольерах радостно приветствовали солнце, и Ливиус в очередной раз услышав почти беззвучный хриплый выдох-стон, со стороны алтаря, коснувшись губами запястья  возлюбленного и Покровителя прибавил.
Мой Господин, позволь мне пригласить тебя в дом моих предков. Я хоть и не хозяин здесь, но мои родные будут счастливы вашему прибытию и оказанной нам всем чести. Дальнейшее было более чем ожидаемо. Пока "Луциллий Сильвиус" приводил свою одежду в надлежащий порядок, венатори молча подойдя к алтарю, без особой нежности рывком сдернул блондинистую  рабыню с того. Ему хватило буквально пары взглядов на наглую остроухую, уже понимая, что эльфийка не способна самостоятельно стоять на ногах, он без долгих размышлений перекинул ее через плечо, на прощание хмыкнув.
Дракон Ночи еще слишком мягко с тобой обошелся. Продолжать говорить насчет жертвоприношения венатори счел излишним. да и Сера не подавала признаков жизни, кулем вися вниз головой на его плече, а ее волосы тусклым, серым  плащом укрыли его спину и свесились по мантии ниже колен.

Отредактировано Livius Erimond (2018-06-08 04:50:33)

Лаская взглядом узкую, гибкую спину юноши и припоминая расположение родительского имения венатори предвкушая близкий отдых и досуг подле избравшего его божества, слабо улыбался. Как пожелаете, Господин мой. Пусть ее зовут Аша. Мысленно припоминая, что отсюда неподалеку должен был находиться двухэтажный гостевой флигель, который его родители когда то отдали в его, Ливиуса владение чтобы он не мешал отцу заниматься своими изысканиями а матери- принимать гостей маг негромко произнес.
Любовь моя, позволь я покажу тебе гостевой флигель, там нас никто не побеспокоит. Родители отдали его мне в полное владение, добавив, что я могу там бывать в любое время дня и ночи так часто как пожелаю, благо за ним смотрит семья потомственных рабов. А как только выберете себе по вкусу  в нем покои, я отдам распоряжения насчет подобающего завтрака для вас и размещения Аши, и после разговора с отцом буду в полном вашем распоряжении. Эванурис, ненадолго очнувшись вяло дрыгнула не столько ногами сколько всем телом и глухо выдохнула заставив магистра поморщиться. Сколь ни хрупка была эльфийка, но все же на пушинку никак не тянула, да и уже наполовину очнувшись, по мнению Ливиуса вполне могла передвигаться на своих двоих, а не висеть на его плече, изображая глубокий обморок.
Мгновения кинуть поисковый импульс на рабыню ему хватило  чтобы понять, что Аша хоть и на удивление слаба, но скоро придет в себя окончательно, и сможет передвигаться если ее немного подлечить, ибо повреждения причиненные ей Господином оказались весьма незначительны.
Магистр даже не стал останавливаться, только покрепче прижав к себе белокурую ношу, не тратя времени даже на необязательное проговаривание формулы малого исцеления, наложил то на рабыню.
Буквально через несколько минут, когда впереди показались белые стены флигеля, поставив Ашу на землю маг коротко  дернул ту за руку, молча заставляя идти за собой. Возиться с долговолосой докукой ему не слишком хотелось ибо бессонная ночь  все же давала о себе знать, но просто "взять и бросить" первый дар Господина Ливиус почитал немыслимым.
Обдумывая все, что с ним происходило в недалеком прошлом, венатори принялся размышлять вслух о том, что ему казалось странным или же нелогичным.
Фраза "Луциллия" - Лусакана насчет отдыха вызвала у Эримонда-младшего кривую усмешку и негромко сказанная реплика вполне четко обрисовала что тот более чем согласен с высказыванием любовника.
Нда уж... Я почувствовал это. Негромкий голос имперца был на диво спокоен. А Солас... Я подозревал, что он был не тем кем хотел казаться.-хищная усмешка мелькнула и погасла- Этот безволосый эльф у меня вызывал странное чувство... Скааайхолд...Теперь понятно, почему он сохранился в почти первозданном виде, и почему там все было так... Неприятно. -опустив взгляд вниз и прикусив маг ненадолго умолк размышляя над странностями поведения ФенХарела-Соласа.
Идя с обморочной остроухой, якобы с эванурис, на плече он, догоняя брюнета, задумчиво протянул.
Инквизитору бы в своей жизни, для начала, разобраться и стать в той хозяином.-поудобнее перехватив  сползающую эльфийку и поторопившись догнать собеседника продолжил размышлять вполголоса вслух.
-А Солас...Мне не понятны его резоны когда он был недоволен тем, что меня усмирили...Вряд-ли это было увязано с тем, что он тоже выдавал себя за мага, но он очень старался чтобы все думали именно так... Коротко хмыкнул. Именно что слишком старался, а глаза и тело его лгали, причем настолько ярко и очевидно, что это было понятно даже такому отнюдь не наторевшему в подобных практиках человеку как я. Тут маг конечно преуменьшал степень своего знакомства с такой странной "наукой", ибо как политик он был заинтересован в том чтобы изучать малейшие движения тела дабы не подвергать опасности обвинений в государственной измене себя и тех чьи интересы он прежде продвигал,  в Магистериуме, и ради этого обучился навыку чтения по губам и тем символам которые невольно выдают движения.
Навстречу гостям из-за поворота вышла рабыня из "домашних" и коротко охнув торопливо приветствовала сына хозяев и его гостя поклоном, после которого торопливо заговорила не давая вставить  Ливиусу ни единого слова.
Мессир Ливиус, какая радость, что вы приехали!" До вашего отца дошли слухи, что имение отписанное вам отцом моего господина... Оно просто... Исчезло.... Рабы из полевых врали, что там только песок... Золотой песок в форме цветов табака.. Представляете! И они стояли как простые цветы! И больше ничего...Ни  имения, ни подсобных построек, ни вот вообще совсем никого! Простите, я должна бежать чтобы сообщить о вашем прибытии! Ваши родители так горевали, особенно госпожа! С последним явно радостным возгласом женщина подобрав подол юбки шустро побежала в сторону густых кустов сирени и черешни за которыми возвышались стены основного здания. Флигель все не показывался. Обогнув обложенный мрамором овальный пруд  с небольшим фонтаном, которых ранее не было, Ливиус  удивленно замер увидев прямо перед собой стену из вьющихся растений чей вид был ему совсем не знаком. Флигель, чьи белые стены сложенные из золотистого каррерского мрамора оказался спрятан под водопадом вьющихся и цветущих крупными, розовато-белыми, похожими на табак цветами.
Эм... Матушка как всегда в своем репертуаре... У нее подчас бывают весьма... Оригинальные решения для оформления имения....Пойдемте господин мой... Нам сюда.- и отведя в сторону опустившуюся "прядь" с цветами жестом пригласил возлюбленного пройти в арку почти полностью скрытую в ворохе стеблей и листьев. Сунувшаяся вперед Аша была резко остановлена цепкой и отнюдь не ласковой хваткой мага за свой пояс и тихим, отнюдь не ласковым полушепотом.
Сстояаать тварь. Станешь выделываться- я не Господин, на дыбе повисишь, и может быть мозги прочистишь, коль иначе не понимаешь. Чем похоже (по крайней мере сейчас он так понял), возмутил  возлюбленного и злясь на свою вспыльчивость потупился   в попытке скрыть свое раздражение глупостью эльфийки.

Слушая возлюбленного, объяснявшего ему то что не было отражено в свитках, магистр не мог отделаться от странного чувства- ему казалось, что подобное он уже когда-то давно слышал и наблюдал.
Печаль, смущение и раздражение, против воли почти рефлекторно подмечаемые им у Покровителя заставляли венатори  только острее осознавать свою беспомощность, ибо подойти к возлюбленному с простым и понятным молчаливым обещанием поддержки маг не то чтобы опасался, скорее не хотел чтобы его искренний порыв тот счел унизительной и унижающей жалостью. Занятый собственными размышлениями Ливиус на краткое время отвлекся, а когда осознал, что "Луциллий" завершил свои пояснения предпочел промолчать, ибо время для общения с тем он уже потерял. Покровитель же тем временем переключился на белокурую  рабыню, начав той на удивление терпеливо, мирно и твердо объяснять что та не может и не должна делать чтобы вызвать на себя его гнев.
Встревать между господином и его имуществом Ливиус даже и не подумал, однако мысленно сделал пометочку следить за дерзкой рабыней, и по возможности, невзирая на то насколько она из эванурисов(а точнее говоря, благодаря данному факту) учить блондинку подобающему для раба поведению настолько жестко, насколько это будет необходимо-начиная от "легкого" насилия до поистине "тяжелой артиллерии" в стиле "не давать сутками спать пробуждая в самое малоподходящее для этого время.
Когда Лусакан закончил вразумлять эванурис он подошел к тому со спины и приобняв за талию негромко проговорил.
- Луциллий, любимый мой, она не стоит твоего особого внимания. Я уже отдал распоряжения рабам и комнаты, как и легкий десерт уже готовы.-после чего легко коснулся губами шеи и тут же отшагнул в сторону чтобы Покровитель не воспринял подобный жест с его стороны раздражительным своей неуместностью. Эримонд-младший более чем сознательно назвал Лусакана его "мирским" именем чтобы не раздражать готового гневно вспылить возлюбленного.
-А также... Позволь сопроводить тебя в термы... Полагаю, что ванна позволит тебе немного расслабиться после неприятных событий...
"Аша" только фыркнула Ага это я должна признать, что недавно произошедшие события для меня были... Весьма неприятными... и, в следующий миг... Получила резкую, хлесткую пощечину по губам от  имперца раздраженно рыкнувшего на остроухую блондинку.
Хорошо воспитанный раб подает голос только тогда когда его спрашивает господин, либо же если этого требует необходимость.Сей момент никакой необходимости в твоих словах нет.
В ответ Аша коротко тяфкнула имитируя писклявый лай "ковровых" собачек чем вызвала нехорошую ухмылку на почти невозмутимом лице венатори. Таак. лааадно... Я давно не развлекался, так что теперь самое время... Приторно оскаливаясь в отчетливо жестокой улыбке магистр проделал пару коротких и резких жестов в сторону стоявшего в отдалении глухонемого раба, сопровождавшего его с гостем от  скрытой за завесой из растений аркой, после чего тот принес ему арапник*, странное приспособление из кожи, более всего напоминавшее намордник и широкий ошейник. После короткой борьбы между блондинкой и слугой Эримондов, дюжий раб-прислужник одел на строптивую рабыню "намордник" и закрепил тот на застегнутом ошейнике. Излишне было говорить, что магия вплетенная в сей "артефакт" заставила  Ашу сесть на землю в поистине "собачьей" позе едва не ткнувшись головой в колени Лусакана. Также стоит уточнить что "намордник" отнюдь не мешал жертве пить и есть, хотя и был для своего носителя достаточно неудобен но общаться не позволял.
Любовь моя, надеюсь ты не будешь против если я отправлю строптивое животное на псарню, где ему самое место? Ливиус впрочем умолчал о том, что последняя пара жестов означала,  что  рабыню должны были отвести в  комнату на третьем этаже боковой башенки, предварительно  вымыв, накормив и одев подобающе, а в ночь приковать цепями к стене.

Отредактировано Livius Erimond (2018-06-11 18:37:04)

Конечно, любимый, я просто счастлив показать тебе и все имение родителей, и домик в котором прошло почти все мое детство до того момента как Тлаксий Эримонд, мой дед по матери оставил мне то имение в наследство. -с последним словом маг поднес к губам руку возлюбленного и касаясь губами теплой кожи задумчиво улыбнулся. Ливиусу надо было поговорить с ним, но маг не знал с чего бы ему стоило начать кажущийся ему слишком сложным, по ряду вполне объективных причин, разговор.
Следующие пара жестов отменили распоряжение насчет еды и добавили  требование порки. Молчаливый раб после короткого поклона обоим мужчинам, резко дернул Ашу за поводок, отданный в его руки Ливиусом и не оглядываясь на ведомую, порысил на приличной скорости в сторону флигеля.
Осмелюсь прибавить, что эти пожелания учтены, любовь моя. Термы уже готовы, а строптивицу ждет подобающая порка и  кувшин воды вместо ужина. Но, впрочем, хватит о ней. Коротко улыбнувшись  Эримонд-младший негромко прибавил. Пока мы идем к термам, я бы хотел задать несколько вопросов... А точнее... Ох... Раб передал мне вот это...- и он протянул  юноше короткую записку на пожелтевшем от времени свитке которая непонятным образом оказалась в кармане его видавшей виды мантии.
Мессир Ливиус Эримонд, я ожидаю вас в имении Вирейнис столь быстро сколь это возможно, для дачи мне ответов по ряду возникших вопросов! И вместо подписи схематическое изображение киноварью друзы алого лириума с литерой "К" по центру.
Корифей явно не отпустит меня "за спасибо"-и Ливиус  поморщился- Хоть я и могу его на время уболтать... но... он теперь мне опасен втройне... И идти в логово опасности мне  нет ни малейшего желания, но и не идти я не могу. Впрочем... -Открывая перед возлюбленным дверь ведущую в почти полностью укрытое от посторонних взглядов переплетениями цветущих лиан луноцвета, изящное, полное солнечного света, трехэтажное строение из золотистого каррерского мрамора,  маг сдавленно проговорил.
У меня возникли вопросы связанные с вашими верными последователями... А вернее говоря, с прецедентом который может толкнуть ваших последователей в руки Корифея, по тому обоснованию что я все же венатори а его планы касаются возрождения Империи, что вас также может интересовать...
Пропуская юношу внутрь и слегка приобняв за талию магистр негромко прибавил сопровождая Лусакана в полуподвальное помещение отданное под  горячие термы.
Но, это только одна из граней проблемы. Меня волнует факт того, что твое решение...- обласкав взглядом возлюбленного- Оно вызывает в среде твоих верных брожение, и по факту даже если ты и одарил меня своим доверием -вздохнул- то вдолбить это в головы  фанатиков я почитаю поистине невозможным... Они меня, пока что, именно терпят ввиду твоего более чем явного благоволения, но я знаю, что это не помешает им при возможности начать охоту за членами моей семьи которые не обладают никаким... Иммунитетом... Против их ярости и жажды встать подле тебя, мой господин. Жар горячего источника мягко начал обволакивать спускавшихся по пологой и широкой лестнице мужчину и молча слушавшего его темноволосого  юношу. Словно бы сама собой, а не под действием рук Ливиуса, мантия укрывавшая плечи юноши медленно стекла с тех, и плавно спустившись вниз по его ногам распласталась на широкой и низкой ступени предварявшей широкий пандус с невысоким бортиком перед причудливо-неправильной формы бассейном обложенным мраморными плитами. Излишне было говорить, что мгновением позднее и мантия самого  мага также оказалась на ступенях. Никто из магистров не удосужился даже покраснеть от факта собственной наготы  и того что оную могли видеть рабыни, как впрочем не только ее.
Позволю заметить...- уже более крепко обняв юношу за талию и скользя мягким, осторожным поцелуем от основания шеи вниз по хребту маг коротко и сдавленно вздрогнул когда Луциллий откинувшись назад прижался к нему. Прохлада кожи так резко контрастировала с его собственным уже успевшим "подхватить" влажный жар терм тела, что одного этого было достаточно чтобы  почти непристойно быстро ощутить желание. Хрипловатый и сорванный  недавней руганью в стенах Скайхолда голос  с трудом повиновался ему.
Слева, там где изгиб напоминает рыбий плавник мелко и крайне горячо... нам не стоит слишком уж близко подплывать туда... а в противоположной стороне изрядно глубоко но температура попрохладнее, хоть и ненамного... Сменные мантии нам уже готовы а пока что... Позволь мне поухаживать за тобой и поблагодарить за все, что ты сделал для меня, господин мой, начиная со спасения из лап этих варваров и завершая твоей милостью и возвращением мне дарованного природой таланта к магии. Неторопливо опустившись на ступень но по прежнему не отрывая рук от тела возлюбленного  Ливиус, на краткое время прижавшись лбом к ногам юноши, прикрыл глаза наслаждаясь тем как тонкие пальцы перебирают его изрядно отросшие за время плена жесткие волосы негромко рассказывая о отданном ему родителями здании.
Что-же касается этого флигеля, то ...-задумался рисуя поцелуями и руками прихотливые узоры на бледной коже юноши- На первом этаже расположены кухня, прачечная и несколько комнат для домашней прислуги и под хранилище. На втором этаже жилые помещения, рабочий кабинет управляющего имением, гостиная и библиотека. Третий этаж отдан под гостевые покои, курительную комнату, портретная галерея с каминным залом  и зимний сад... А здесь... Помимо моей лаборатории, еще пара погребов и проход в темницу для рабов. С лукавой улыбкой поймав губами кончики пальцев ласкавшей его руки Ливиус не стал говорить о пыточном каземате для дерзких ослушников, да и то сказать, комнатой подобного толка ни он сам, ни тем более его родители практически не пользовались оставляя ту для устрашения дерзких, что однако отнюдь не означало, что кровь провинившихся рабов в имении не лилась.

Отредактировано Livius Erimond (2018-06-16 06:13:21)