мир, в котором убили бога, слишком любит своих детей, чтобы их отпускать на волю...

Эдом

Вчера, сегодня, завтра...

Мать и сын

мы раним, мы — острые грани.
мы болью снимаем усталость
Знаешь, а ты меня рисовал однажды — пеплом и ржавчиной, стёклышком, шерстью влажной. А потом посмотрел и замазал всё белой краской. Ты мне дал чистый лист... Ведь так начинаются сказки?

Ты ребенком был странным и жалким, тело слабое, а душа все еще яркая... что ни прикосновение, то синяк на бледной коже, что ни объятие, то сдавленный хрип. В тебе крови демонической капля всего была... мы ранили друг друга, чадо, ты меня взглядом своим детским резал, на куски растаскивал, солью умываться заставлял, красками белыми заливал полотна алые... я тебя отучила...

Ты стал сильным, властным, на губах твоих кровь сладкая, на руках твоих мир качается и к ногам падает, разбивается. В тебе крови человеческой осталась лишь капля и я не хочу делить тебя с кем-то, ты только мой, на костях взращенный, болью упивающийся, мой сын долгожданный.

Эдом тебе домом быть должен, мир, в котором убили бога... мир, в котором не осталось белых красок

мы больше не чувствуем время
мы — небо от края до края