Александр никогда не устанет смотреть, как Магнус колдует. Для него эта магия как приготовление пирога: из таких разных ингредиентов получается нечто цельное, вкусное и пахнущее яблоками и корицей. Только вокруг сейчас пахнет выжженой травой и ужасом. Алек чувствует его крупицы в воздухе. Так случается каждый раз, когда они уничтожают демонов, закрывают портал.
Краем глаза он находит Иззи, солнце играет в ее волосах, скользит тонкими лучами по смолянисто-черным прядям, бликует на металлическом обруче в волосах. Иззи кивает ему, и Алек переводит взгляд на Магнуса, медленно поднимающегося с земли. Подвернул ногу? Порыв воздуха? Не удержался? Алек не помнит, чтобы Магнус падал при нем (только под его напором), закидывает лук за спину и направляется к магу, протягивая ему руку и помогая подняться с песка.
Машинально отряхивает его брюки и пальто.
- Все в порядке?
Мариз говорит: у нефилимов бесчувственные голоса, они не способны выразить нежность словами и взглядами. Суровые воины, вынужденные идти на смерть за тех, кто даже не знает о нашем существовании - это накладывает свой отпечаток. Но рядом с Магнусом что-то в нем неуловимо изменилось. То ли стал мягче голос, то ли во взгляде что-то меняется, когда он смотрит прямо на своего мага. Алек искренне надеется, что, кроме Магнуса, этого никто не замечает.
- Изз... - он оборачивается к сестре через плечо, и взгляд становится привычно ровным. Штиль и тишина. - Ты же сможешь состряпать отчет о вылазке сама, верно?
Она улыбается ему широко и жизнерадостно, коротко кивает головой.
- Если ты меня как следует об этом попросишь, Алек.
Несколько минут спустя они выходят из портала в лофте Магнуса Бейна. Маг делает шаг вперед, и Алек чувствует, как стремительно тепло его тела, его запах, и сам он двигается по направлению от нефилима, сгибает ногу в колене, чтобы шагнуть вперед, из портала, но что-то неуловимо меняется, и Лайтвуд по инерции вытягивает руки, чувствуя, как Магнус хватается за его ладони, тяжело перенося вес.
Спустя минуту Алек понимает, что Магнус падал. Происходящее доходит до него очень медленно, только руки крепче смыкаются на талии Магнуса. Александр поворачивает голову, смотрит ему прямо в глаза и замечает, как подрагивают веки, а еще испарину на лбу и лихорадочный блеск в глазах, словно он снова пытается удержать на своем лице маску, которая скрывает идеально узкие прорези демонических зрачков.
Алеку хочется попросить его расслабиться, но это все равно как если бы Магнус попросил его склеить разбившуюся чашку нацело: не по адресу.
- Я тебя держу, - выдыхает он, окидывает гостиную взглядом, прикидывая расстояние до дивана. На кухне у Магнуса в идеальном порядке расставленный сервиз, которым он не пользовался за ненадобностью. Кому нужна маленькая фарфоровая чашка, если из нее не пьют ни виски, ни водку. Только мальчику нефилиму, что шумно заваривает кофе, напевая под нос какие-то дурацкие попсовые песенки никому не известных групп, обнаруженных им на myspace.
В глазах Алека Магнус - море с полотен Айвазовского. Можно скончаться от красоты, совершенства линий и количества оттенков. Магнус - это глоток кислорода после удушья, тонкая леска во рту у рыбы, холодный ключ на дне озера. Глядя Магнусу в глаза, Алек впервые понял смысл выражения: дьявол - в деталях. Теперь он даже знает в каких.
- Ты не будешь упрямиться, и я помогу тебе сесть на диван, Магнус, - говорит он.
У Алека грубые, сильные руки, но своего мага он почему-то обхватывает нежнее, чем китайскую вазу пятого столетия нашей эры. Магнус Бейн совершенно точно не хрупкий, но его внезапный приступ слабости страшнее, чем предродовые муки его матери и крики Макса, когда он сломал руку, слетев по ступенькам лестницы в институте. Потому что Магнус просто не умеет показывать, что ему больно и плохо, что он ослаб, что ему нужна помощь. Всем своим внешним видом Магнус Бейн говорит миру вокруг: я слишком ниебически хорош и самостоятелен.
Но то, как он держится за его предплечья похоже на на грозу в мае: неожиданный оглушительный треск и привычная картинка начинает рушиться. Алек обхватывает Магнуса за талию и закидывает его руку себе на плечи, осторожно тянет его к спасительному дивану. Ему не неловко, ему страшно, что Магнус постарается отшутиться в этой своей привычной манере, мол, милый мальчик, я справлялся и не с таким, а тебе уже пора домой.
Алек читает растерянность в движении его ресниц и сомнение в звуках его дыхания. Если не надавить сейчас, Бейн может не позволить ему остаться, чтобы не видел слабым, чтобы не чувствовал себя обязанным. Алек тянется к его виску и аккуратно касается его губами, заваливая Магнуса на диван, склоняется над ним, обхватывает щеки и гладит большими пальцами выступающие косточки скул, не сводя взгляда с его зрачков.
- Сделаю тебе кофе, ладно?
Он просто не может придумать ничего лучше, оставляет на низком кофейном столике свой лук и стрелы, уверенно скрываясь в направлении кухни. Голос разума шепчет ему: веди себя так, чтобы он понял: твое место рядом. Опыт подсказывает, что заставить Магнуса Бейна принять что-то или кого-то против его воли - попросту невозможно. Но он может хотя бы попытаться окружить его заботой. Впрочем, в случае с магом "позаботиться" звучит как "оседлать мустанга".
Кофемашина отвечает на его прикосновение приветственным писком, как Магнус отвечает чуть изменившимся дыханием: он чувствует такие вещи каждым из своих обостренных чувств. Участившийся пульс, когда скользит подушечками по его запястью, то, как расширяются зрачки, когда Магнус смотрит на него.
Чашка с голубым рисунком встает на свое законное место под кофемашиной, и Алек следит, чтобы тонкая струйка кофе мягко стекала в кружку под мерное жужжание аппарата. Это его успокаивает, это доказывает, что место Алека действительно здесь, что бы ни думала его семья и кто-либо еще. Ему плевать.
- А вот и я, - Алек размешивает сахар маленькой ложечкой. Он знает, что Магнус сахар не очень любит, но слышал что-то про восстановление энергии и прочую ерунду. Вряд ли у магов бывают подобные проблемы, но Алек не может знать наверняка. Он ничего не знает точно О чем-то догадывается, а что-то и вовсе остается тайной за семью замками. А он даже не пытался их приоткрыть, чтобы заглянуть глубже, узнать о своем мужчине чуть-чуть больше, чтобы сейчас не метаться по лофту, не зная, что делать и нужно ли вообще.
- Я могу помочь? - Алек надеется, что сейчас его лицо чуть более бесстрастно, чем дозволяют правила приличия. Он боится, что Магнус закроется, если дать ему почувствовать волнение. Отец никогда не позволял матери чрезмерно опекать себя, возможно, его забота также покажется Магнусу излишней. Алек не знает, ничего не знает об отношениях, а к Магнусу Бейну по какой-то причине не прилагался самоучитель или инструкция. (Большое упущение!)
- Если... если тебя раздражают вопросы, так и скажи. Я могу посидеть рядом молча, правда, - если бы сейчас они были в Институте, на его территории, Магнусу пришлось бы терпеть всю его заботу. Но находясь в гостях, Алек все еще чувствует себя несколько стесненным, словно его в любой момент могут выставить прямо за дверь.
Его рука снова касается щеки Магнуса, второй он придерживает чашку возле его губ, давая ему отпить.
Он помнит, как болели они с Иззи, как мама поила их горячим молоком и насыпала сухую горчицу в колючие шерстяные носки и как утром... бум! Алек стаскивал их, рассыпая горчицу по простыням и полу. Но все это не подходит для Магнуса, должно быть что-то еще, что-то...
- Я отнесу тебя в спальню, - краснеет от смелости и прикрывает длинные ресницы, не в силах смотреть Магнусу прямо в глаза, когда он так восхитительно близко и приходится говорить такие чудовищно двусмысленные вещи. - Тебе нужен отдых, ты потратил слишком много сил на этот гребаный разлом.
Алек никогда не думал, что Магнус вдруг может рухнуть как подкошенный, ни разу не посмотрел на него иначе, чем на древнее божество с востока, но сейчас он смотрит и видит в Магнусе куда больше человека, чем тот хотел бы показать.
- Я останусь у тебя. Пока был на кухне, отправил Изабель смс, чтобы не ждали к ужину и на ночь тоже. Ты, конечно, Верховный маг Бруклина, но это ничего не меняет. Я останусь, даже если придется спать у тебя под дверью.
