Вечернее метро набито битком от воодушевления концом рабочего дня. У Джонатана он выдался особенно тяжёлым, так как его коллега мистер Джозеф шагнул в лифт немного до того, как этот самый лифт приехал. Извращённая честь Крейна, резко проснувшаяся манерность заставила его пропустить уважаемого товарища по цеху вперёд себя, и он, даже уходя с площадки обратно в свой кабинет, собираясь домой, заходя в метрополитен и усаживаясь в вагон, не мог поверить, что его выпад сработал, и что Джозеф не придёт завтра на работу. Как предатель висела на нём мысль, что он попался на извращённый трюк, зашёл в проверку на прочность, и коллега не умер, а именно что исчез - провалился под землю, затаился, готовит месть. Люди встревоженно озираются, над сверкающими лбами клубится испарина. Они ведут себя прямо как жучки, чьи траектории совпали в полёте, и они не понимают, врежутся в друг друга или обойдётся. Пугало, придвинутый к самому окну, украдкой гадал по стеклу, затормозит ли состав на следующей станции или он решил не останавливаться на достигнутом и пропустить их все.

Если бы он гадал на кофейной гуще, со дна чашки ему бы рассмеялся череп. Резко тормозящий поезд выплеснулся внутрь себя разбитыми окнами как крутым кипятком, и всё поплыло. Посыпались чемоданы, крики, люди. Осколки пролетели рядом с глазом и ушли в ладонь, которой Крейн загородился, прежде чем упасть на пол, выбрав в качестве опоры колени и поручень, а для подстраховки прикрывшись чьим-то сверху упавшим телом. Кто-то щёлкнул тумблером в его голове, но передумав, включил свет обратно. Вокруг темно. Как хорошо, что Крейн подорвал свою размеренную упорядоченную жизнь ещё с несколько месяцев тому назад, иначе бы он сейчас паниковал, а так нет, приложил холодные пальцы к горячему лбу, снял с себя липкий страх, пересчитал все кости, на тридцатой второй рванул из кожи стекло, коротко вскрикнул. С такой жизнью как у Джо, когда толком не просыхаешь от бессонницы, другие люди тебя не особенно волнуют: мертвецами можно сразу пренебречь, а живых без аптечки на этом свете надолго не задержишь. Да и хотели бы жить - стонали, а не валялись в мёртвой тишине.

Подобрав свой непробиваемый чемодан здоровой рукой, с кошачьей ленцой развязав и выбросив на пол галстук, Джонатан Крейн пошёл через вагоны по направлению к машинисту так непринуждённо, словно им водила спокойная убежденность в том, что произошедшая авария - обман чувств, и они скоро тронутся прохудившейся крышей в путь-дорогу.

Уже на третьем вагоне бесстрашие мужчины начало сходить на ноль. Тела мешали чувствам и ногам. Подозрительный скрежет словно сплющивающихся стен преследовал доктора как луна - ночного бегуна. Не самая подходящая музыка для марша по трупам. Почему он вообще утруждает себя такими прогулками, когда можно выбраться через верхний люк или воспользоваться одним из окон? 

Срочная телеграмма - скрежет уже совсем-совсем рядом. Он нашёл твою улицу. Он ищет твой дом.

Если бы Джон на секунду не был бы приземлённым атеистом, сидящая на уцелевшем окне тварь научила бы его креститься хоть без рук, хоть мизинцами ног и пронзительными глазами. Одичавший мутант из метромуравейника смотрел на доктора с каким-то ненавязчивым, но и неотступным интересом.  В том что это именно мутант Пугало не сомневался: когти существа императивно, лаконично в такт чужим сердечным содроганиям скребли металл. Крейн не мог сказать, минуты ли прошли или годы пронеслись – в тот странный, неподдающийся описанию промежуток времени могли уместиться и минуты, и часы, и десятилетия. Кошмар закончился, когда Пугало услышал у себя за спиной покашливание – тихое, нормальное человеческое покашливание, и все же более страшных звуков человеческому уху воспринимать не доводилось. То, что он не умер от испуга прямо на месте, можно, наверное, объяснить двумя обстоятельствами: первое – то, что чувства его уже пришли в полное расстройство и сообщали о происходящем с ним лишь малыми дозами, постепенно, второе – покашливание произвело какую-то страшную перемену во всём; казалось, от этого кашля вселенная замерла в полной неподвижности, планеты остановились в беге по своим орбитам, солнце застыло на месте, а всё то, что взлетев вверх, должно было, подчиняясь законам тяготения, упасть назад на землю, зависло в воздухе. Единственный плюс -  тварь за окном исчезла прямо как мистер Джозеф, шагнувший в лифтовую шахту. Может быть это всё устроил именно он?

- Тоже часто путаете спуск в метро со спуском в морг? На вас - кровь. Надеюсь, что не ваша, - холодно резюмировал мужчина, догадываясь, что сам выглядит не лучше, но какая разница как выглядеть, особенно если вы хотите друг друга прибить. Они с незнакомцем хотят друг друга прибить? Здравый ум подсказывает, что пока нет. А чего они, в таком случае, хотят?  - Скорее всего обвалился туннель. Не то сзади, не то спереди. Я очень на это надеюсь. Если нет, то следующим ходом в нас должен врезаться другой поезд, -  горестно усмехается Крейн. Метрополитен не зря ассоциировался у него с раковиной которую не раскрыть и не расколоть в аварийной ситуации. Никаких жемчужин внутри него не было, одни коробки глянцевой жести на колёсах, одну из которых сейчас раздавило в коржи.