[indent] Дверь хлопает за его спиной, Алек разбегается и прыгает через пролет, приземляется сразу на две ноги и почти садится задницей на пол, но все же удерживается на ступнях, взмахивая руками. Алек как кошка: минимум девять жизней и невероятная грация. Некоторые ему даже завидуют. Особенно когда Алек двигается на танцполе в клубе. Он-то чувствует взгляды, он-то понимает, что умеет нравиться.
[indent] Откидывает косую черную челку со лба. облизывает вспухшие от удара материнской ладони губы. Не нужно было кричать на неё, но что он мог поделать, если они с отцом все не затыкались и не затыкались. Он просто не выдержал, не смог сдержаться. Прокричал, не приходя в себя, за что тут же отхватил. Матушка в последнее время все чаще срывается на крик, да охаживает его ладонью по лицу или спине - куда может дотянуться. А Алек сбегает, стоит только атмосфере накалиться.
Где угодно лучше, чем у него дома.
[indent] Алек выскакивает на улицу. На плечах тяжелая кожаная куртка, перешитая старая отцовская. Не потому, что у них нет денег на новую одежду, а потому, что она так сочно поскрипывает, пахнет кожей и сигаретами и еще самим Робертом, его потом, мятными леденцами, салоном автомобиля и резким одеколоном, подаренным мамой. Мариз говорит, что этот запах сексуален. Алек знает, что он ему не идет. Слишком определенный, слишком конкретный, а сам Алек - эфемерная дымка, морок из влажных снов, люминесцентная фигура под стробоскопом. Подпрыгивает в этих своих узких черных джинсах и черных блестящих кроссовках (до первой драки), но сейчас у него дела. Надо прошвырнуться по району, узнать, кто сегодня толкает и по чем. У него есть небольшие сбережения, а в латунном медальоне на шее осталось еще немного порошка. Если не может раздобыть еще - вотрет этот себе в дёсны.
[indent] Странно, что Мариз до сих пор не заметила вещицу. Слишком внимательная, в последнее время она не замечает почти ничего. Иззи сказала: у папы другая женщина, это из-за нее он не приходит ночевать, это из-за нее мама стала сама не своя.
[indent] Алек поджимает губы и сует руки в карманы. Достает пачку сигарет, открывает, вынимает из картонной упаковки зажигалку, зубами вытягивает сигарету. Фильтр приятно приминается губами, сгибается под их контур. Алек щелкает колёсиком и подносит огонёк к кончику, ждет, пока он задымится.
[indent] Первая же затяжка приносит облегчение, рука перестает дрожать, и слезы на дне глаз окончательно высыхают. Родители разведутся: с этим просто нужно смириться. НО ОН НЕ МОЖЕТ. Да ради всего святого!
[indent] Плечи безобразно дрожат под курткой. Алек старается взять себя в руки, быть сильным. Отец бы не одобрил ни слезы, ни эту истерическую дрожь. Каждый вечер, засыпая, он молится Христу, просит его помочь маме с папой быть вместе. Не ради себя, ради Иззи и Макса, ради их семьи, ради младших, ради... Сердце раскалывается на мелкие кусочки при виде Мариз: как она довела себя до такого состояния? Побледнела, волосы опутала легкая седина, морщинки в уголках глаз, губ... Алеку жалко ее до боли в сердце. Доктор сказал, что у него учащенное сердцебиение, та-хи-кар-ди-я. Алек скомкал справку и сунул ее в мусорный бак по дороге домой. Маме с папой некогда заниматься им. Им нужно заниматься друг другом, стараться... все склеить.
[indent] Но они не будут, и Алек запрокидывает голову, чувствуя, как дергается кадык, когда он выдыхает в морозный воздух горячий воздух из легких. Несколько долгих месяцев он мечтал смертельно заболеть, чтобы только мама и папа перестали кричать друг на друга, но потом понял, что они все равно расстанутся, что бы ни случилось с ним, Иззи или Максом - все  т щ е т н о.
[indent] Но сегодня это не будет его волновать. Алек сворачивает к остановке, по дороге тушит окурок, растирая его об асфальт подошвой кроссовка, и запрыгивает в автобус, занимает место в самом конце вагона, прижимается виском к стеклу.
[indent] Город проплывает мимо. Такой безмолвный, такой жестокий. Небо белое, с серыми перьями облаков, не пасмурное, но и не подсвеченое солнцем, и из-за этого весь город кажется Лайтвуду-jr. монохромным. Прекрасное сочетание для очередного непростого вечера. Славно, если удастся смыть эту тяжесть чем-нибудь... сладеньким.
[indent] Вылезает из салона на другом конце города, зажатый в каменных джунглях, такой крошечный в масштабах вселенной и такой ахуенно гигантский в этих своих черных новых кроссовках, спокойно переходящий через улицу и толкающий какого-то парня руками. он что-то кричит Алеку в спину, но Алек поворачивается лишь для того, чтобы показать два оттопыренных средних пальца и крикнуть ему "твоя мать - шалава" на итальянском. По матери, они все трое немного итальянцы, наверное, отсюда такие темные волосы, да смуглая кожа у Иззи. Занятно, но кожа только у нее одной, как у мамы. В их с Максом создании верх одержал отец: бледные, бескровные дети зимы.
[indent] Идет по памяти, но точно уверен, что не собьется. Лишь мельком бросает взгляд на номера домов, чтобы в следующий раз было на что ориентироваться. Потому что Алек придет сюда, придет еще не раз. Поднимется по скрипящим ступеням, обхватит металлическую ручку и пару раз стукнет ей по дощечке, привлекая к себе внимание обитателей дома.
[indent] Алек не помнит, как познакомился с Рафаэлем - это было так просто и мимолетно. Кажется, парень просто коснулся его плеча, что-то прошептал на ухо и дал свой номер телефона. И с тех пор Алек всегда знает, к кому стоит идти, если нужна доза.
[indent] - Опять ты? Заходи.
[indent] Рафаэль всегда на стиле и почти ЗОЖ, если проигнорировать тот факт, что все барыги на районе берут свой товар у него. Откуда у Рафа кокс, экстази, маришка и прочая дрянь - не знает никто, но факт остается фактом. Кроме всего прочего, он иногда подкидывает Алеку работку.

[indent] Лайтвуд все еще помнит, как однажды решился поискать клиента сам, как чуть ни задохнулся, когда его зажали у стены, когда чужая плоть словно раздирая мягкие ткани вонзилась в глотку, как он чуть ни задохнулся, как блевал, выворачивая внутренности там же, за гаражами и вытирал с лица чужую сперму вперемешку со своей собственной кровью. Кстати, именно Раф тогда пустил его погреться, позволил умыться, принять душ, а потом заставил одеться и потащил к другому клиенту.
[indent] - Если не переборешь себя прямо сейчас, сегодня - больше работать не сможешь, малыш, - низко пророкотал он. -
Так что не выебывайся и иди.

[indent] Алек моргает, фокусируется на расплывшемся ненадолго лице Рафаэля, на его руках: на указательном пластырь. У парня красивые руки - сколько раз видел, а все равно способен залипнуть даже сейчас. Алек садится на диван, расстегивает куртку и облизывает губы. Вопрос вот-вот сорвется, но он дает себе еще пол минуты обдумать то, что случится дальше.
[indent] Если чегодня ничего не будет - нет вопросов. Поднимется и уйдет. Но если есть свежий товар, хороший своих шлюх Раф не обманывает товар, он вывернет карманы и отдаст все до цента. Было бы куда проще расплатиться, если бы Сантьяго не был гетеросексуалом, но ни минет от парня, ни секс с ним его не интересуют. Только хрустящие купюры, только зелень. А значит снова придется отдать все до центра и обработать пару-тройку-больше  клиентов, на которых вечером, в клубе, укажет ему Раф.
[indent] Но уйти он уже не может.

Отредактировано Alexander Lightwood (2018-02-26 22:54:49)

Но вот если слова – это тоже деньги,
То ты мне не по словам
Вера Полозкова
[indent] Алек просыпается от того, что Рафаэль стучит его по плечу, настойчиво, но не больно. Это значит, что уже пора идти. Он просится в туалет и потихоньку раскрывает медальон, привычно наклоняется к гладкой поверхности, втягивает остатки белого порошка одной ноздрей, смачивает палец, чтобы собрать на него последние крупицы порошка, и осторожно втирает в дёсны, впрочем, это излишние меры.
[indent] Из зеркала на Алека смотрит слегка заспанный подросток - такого и в клуб не должны пускать из-за юного возраста, но его впустят. В местах, по которым гуляет он, никто не требует предъявить паспорт и свежие анализы. Можно только гадать о том, чем завершится адюльтер, но у Алека никого нет, так чтобы серьезно. Только его глупая подростковая влюбленность, только ветер в голове. Он просто хочет быть счастливым тем особенным подростковым счастьем, у которого нет имени, но которое дышит ему в ухо, когда новая волна прокачивает все тело. Это  ж и з н ь!
[indent] Зрачки медленно затапливают радужку черными озерами. Сантьяго замечает это на улице, в ярком свете разгорающихся в сумерках фонарей. Алек становится веселее, но чуть бледнее чем обычно. Шустрый язычок скользит по губам, и он почти завидует тому счастливцу, который испробует этот сладкий ротик на вкус. Наверняка найдутся желающие приструнить эту детку или, по крайней мере, попробовать, как глубоко может раскрываться эта глотка. Алек сосет члены как младенец соску или лучше как малыш рождественский леденец - мокро, сладко и со знанием дела. Он не видел, но столько раз слышал. Впрочем, можно ведь и подсмотреть?
[indent] Алека пробирает дрожь под курткой, разбегается вдоль хребта, переворачивает внутренности. ему вдруг становится холодно даже в этой старой отцовской кожанке, хоть она и хранит тепло его тела так верно и бережно. К чему бы это? Алек прикрывает глаза и облизывает губы. Когда он открывает их снова, Рафаэль пропускает его перед собой в клуб, хлопает по плечу и кивает головой:
[indent] - Я тебя позову, если будет спрос.
[indent] Какую-то долю секунды Сантьяго хочется взять себя в руки и Алека никуда не звать. Подумаешь: не продаст одну дозу. Одну. Это ведь мизер, учитывая, как молодежь ломанётся подогреваться в течение ночи. Но у Лайтвуда определенно должен быть стимул вставать на колени перед очередной раскрывающейся ширинкой, и его стимул - это доза. Одно невозможно без второго, а потерять такой доход... извините - бизнес есть бизнеса.
[indent] Алек растворяется в толпе как рыба в воде. Иногда он сидит на колонках рядом с диджеем, разрешает погладить себя по талии, поцеловать, иногда даже погладить свой член через ткань джинс. Он называет это: у нас ничего серьезно, ну мы, типа, зажимаемся у стенки в туалете, но я скорее кончу в штаны, чем дам ему себя трахнуть. И это вполне в духе Алека. Диджей - белокурый андрогинный ангел с волосами средней длины. Такие не любят и не влюбляются, отлично чувствуют когда их хотят трахнуть, но никому не дают в жопу и свои хуи не суют ни во что грязнее влажных девчачьих вагин. Алек принял эту простую истину за константу, и ему сразу же стало легче.
[indent] Он и сейчас мог бы пойти туда, к пульту, погладить Джейса по заднице и запрыгнуть на свое привычное место. Но подле парня крутится рыжеволосая девчонка, что-то щебечет и сверкает драными колготками. Над Джейсом только что не горит неоновая вывеска "occupied", в то время как Алек абсолютно "free" и сегодня это почти по-детски больно.
[indent] Вместо отдыха в стороне он растворяется в толпе, смешивается с разноцветными, разновозрастными мальчишками и девчонками. В танце он не отдельный человек, а часть большого организма, который волнами двигается в такт волнам звука, тонет в них, барахтается и снова всплывает на поверхность. Алек чувствует себя шаманом, когда вот так ритмично, а затем вдруг плавно двигает руками, топает ногами и крутится вокруг своей оси - в одиночестве или зацепляясь о кого-то. В этой среде это так просто. Просто поймать чужую энергетику. Просто закружиться в танце, просто коснуться чьей-то руки, ощутить жаркую пульсацию в запястье, почувствовать нотки пота, так явно исходящие от виска, из-за ушка, из подмышечной впадины. Здесь это все не стыдно. В таких местах не делают пафосные фото в компании друзей в красивом свете с бокалом чего-нибудь в руке, в нарядном костюме... Здесь все люди - просто тела, и Алек тоже тело, совершенно потерявшее разум.
[indent] Алек моргает.
[indent] Он кружится с девочкой пож какое-то заунывное техно, как под белый танец. Она льнет к нему и трясет задницей, хлещет его своим волосами по лицу. Взмах - седлает его бедра, и Алек чудом умудряется устоять, удержать ее за задницу, шатаясь, согнув ноги в коленях, он отходит назад, пока не упирается спиной в одну из колонн, поддерживающих потолок. Ее волосы застилают ему лицо, под ними душно и жарко, но он и не может вдохнуть, потому что эта маленькая сладкая нимфа целует его и засасывает губы, прикусывая до крови, словно оголодавшая сука, почуявшая запах легкой добычи - сожрет и хозяина, коли не сможет ударить по морде. И это так ахуенно горячо и так невероятно волнующе, что он не может отказать, съезжает на пол прямо вместе с медноволосой девчонкой и целует ее, целует, целует, губами растворяясь в ярком мареве света у нее над головой.
[indent] Алек моргает.
[indent] Он прыгает за руки с каким-то парнем в очках, дурачится. Тот смеется, заливается, крутит свою клетчатую рубашку над головой, что-то кричит Алеку сквозь музыку, но он не слышит и не разбирает ни слова. К черту слова - без них не бывает больно, только ахуенно легко и так невыносимо хорошо, что он вот-вот взлетит выше потолка этой дыры. Они прыгают сильнее, отталкиваются: незнакомый мальчик в очках и Алек, и им просто хорошо. За Алека веселится белый порошок, за мальчика - хер знает, но можно надеяться, что он сам? без посторонней помощи. В местах похуже бывает и такое, здесь же случается всякое.
[indent] Алек моргает.
[indent] Его зажимают два разгоряченных потных тела, и собственный стояк так больно врезается в ширинку, в твердую, грубую молнию. Его как будто ебут с двух сторон. Так плотно, так горячо. Хотя никогда не ебали - откуда знать, как это? Бедра к бедрам, задница к заднице. Плавный толчок сепереди, затем сзади, спереди - сзади. Ему только задают ритм, и вот Алек уже сам извивается в нем, отрабатывая каждое движение, каждый вдох. Сзади - в шею, горячий, хриплый, свистящий. Спереди - в приоткрытый рот, в измазанные в слюне губы. Они не целуются даже, просто трутся друг о друга языками, лижутся как коты.
[indent] Алек чувствует руку на своей шее и задыхается. В ухо долбит музыка, в ухо долбит влажное и горячее "шлюш-ка" и "суч-ка". Алек знает: если не съебетеся отсюда вовремя: его порвут как шалаву, даже не спросив. Он не помнит, где его куртка, знает только, что руки того, что сзади, под футболкой ощутимо натягивают соски, заставляя прогнуться в пояснице, а руки того, что спереди, давят ему на ягодицы, разводя их в сторону прямо в узком мешке джинс. И да, похоже у него уже расстегнута ширинка.
[indent] Алек снова моргает.
[indent] Его руки работают в привычном расслабленном ритме. За спиной его очередного клиента - зеркало. Из него на Алека смотрит поплывший мальчишка - пара засосов на шее, кое-как оправленная футболка, губы только что не вывернуты наизнанку. Это с кем, интересно, он так сосался? Впрочем, сейчас не важно. Алек опускается на корточки, чтобы не вставать коленями на изрядно загаженный пол. Противно. Еще и руки потом помоет с мылом (и купит себе бутылку минералки - прополоскать горло).
[indent] Алек не смотрит в лицо: не хочет запоминать, кому он оказывает маленькие услуги. В его голове уже живет один единственный образ, и этого вполне достаточно, чтобы не связываться больше ни с кем. Когда Алек смотрит - он не видит. Гладит клиента по бедру, как будто несмело касается ширинки, расстегивает ее и прижимается лицом к уже стоящему члену: таблетка или просто горячее трение тел друг о друга - не столь важно. Он отвечает за ликвидацию последствий, а не за их причину. Алек чувствует чужой аромат через хлопковую ткань и тут же снова выбрасывает его из головы. Это глупая формальность. Она ничего не значит.
[indent] Алек добирается до члена, обхватывает его пальцами, вынимает из белья, выпутывает и сразу тычет головкой в свой податливо высунутый язык. Он смотрит наверх, в лампы до слезящихся накокаиненных глаз, водит по шершавой поверхности гладкой головкой, заворачивая язык так, чтобы непременно пощекотать уздечку. Его это успокаивает, как младенца пососать пальчик. Член скользит за щеку, словно щетка, которой он чистит зубы. Назад-вперед, назад-вперед, только не дай бог дать почувствовать твердость зубов. Это неприятно. Это никому не доставляет удовольствие. Алек сосет так, словно ему нахуй вышибли все зубы, и есть только десны, слюна и мягкое обволакивающее полное месиво губ.
[indent] Алек - манящая глубина рта, горячее движение языка, обвивающего ствол, скользящего по выступающим венкам, цепкое, но плавное скольжение пальцев по стволу, пульсация нежной плоти в руке. Алек - гортанное, глубокое клекотание слюны в глотке, когда его притягивают за затылок, пахом вжимают в лобок, заставляя задержать дыхание или захлебнуться. Алек помнит всего несколько членов, которые ему хотелось бы сосать, и один совершенно особенный.
[indent] Член, о котором нельзя думать. Это так глупо. Просто вслед за членом в голове всплывает лицо, имя, ритм дыхания, биение сердце - все то, чего он не видит в других клиентах, и это причиняет боль. Но Алек не думает о боли. Алек вообще не думает, не может думать - он оказывает свою маленькую услугу, чтобы получить двадцатку налом и купить себе немного рассыпчатой пудры удовольствия.
[indent] Потому что ничейного мальчика Алека сегодня никто не ждет.

/II/

[indent] Алека трясет. Физически. Он чувствует пальцы Рафаэля на своем запястье. Не идет, а тупо переставляет ноги, потому что не идти ему нельзя. Рафаэль сказал, что надо перебороть себя сейчас, пока он еще может это сделать. Не сейчас в данном конкретном случае означает никогда. И Алек идет, вернее, переставляет ноги, позволяя Сантьяго тащить себя вперед.

[indent] - Мы к мистеру Бейну, - коротко бросает Раф консьержу, не позволяя ни себе, ни Алеку остановиться, затормозить, вероятно, чтобы не дать мужчине его разглядеть. Вряд ли Бейну, кем бы он ни был, понравится, если кто-то узнает, каких юных и избитых мальчиков к нему привозят.

[indent] Рафаэль заводит его в лифт, и Алек наконец-то вырывает у него руку, чувствуя, как зубы начинают стучать. Объяснять себе, что никто не станет его насиловать, глупо. Откуда ему знать? Этот... тоже обещал...

[indent] - Возьми себя в руки, - Рафаэль не злится, но и не трогает больше. Дает время прийти в себя.
Алек отходит к прозрачной стенке лифта, смотрит на город, пока кабина плавно взлетает вверх, унося его на самую верхушку здания. Маме бы тут понравилось, она вообще любит высоту и простор, но им с отцом, увы, не видать ни роскошных служебных квартир, ни накопить на свою собственную. Они оступились. Одного раза оказалось достаточно, чтобы навсегда вылететь за пределы орбиты, которую ярко согревает солнце.

[indent] Алек сжимает пальцы в кулак и дует на стекло, чтобы оно запотело. Подушечкой пальца он пишет "на помощь", прекрасно зная, что никто не придет. Никто никогда не приходит. В книгах автор спасает целомудренность своих героев в последний момент, deus ex machina. Но никакому богу нет дела до Алека и его проблем. До ноющих разбитых губ, до вытраханной наизнанку души, до ощущения грязи на каждом миллиметре тела, на каждом обнаженном участке кожи.

[indent] От того, как Алека ломает на душе у Сантьяго скребутся кошки. Конечно, не надо было его никуда тащить, конечно, нужно было загнать его в ванную, напоить или поставить укольчик. В таком состоянии Алеку было бы все равно. Он бы забылся в тепле и покое, даже не вспомнил бы о произошедшем. Ну, может, полез бы к нему посреди ночи. Нет ничего плохого в том, чтобы приласкать замерзшего, испуганного, возбужденного мальчишку, верно? Но он не смог или, вернее, не захотел. Сейчас эта разница очевиднее некуда. Сантьяго снова привез его, чтобы продать. В лучшие руки из всех возможных и все же в чужие, незнакомые Алеку руки.

[indent] - Выметайся. Войдешь - пойдешь помоешь руки. И умоешься. Я покажу куда. Обувь оставишь в прихожей. Смотри не наследи, - коротко командует Рафаэль. - Мне нужно переговорить со старым другом. И не трясись ты так. Магнус тебя не обидит. Слышишь, парень?

[indent] Алек коротко его кивает. Он кладет руку на дверную ручку, ощущая под пальцами резьбу, но не видя ее, нажимает, и дверь поддается. Колокольчик над ней отзывается легким перезвоном, и Алек оказывается в прихожей, а затем дверь за его спиной разувается, а рука Сатьяго ласково сжимает его плечо и разворачивает.
- Руки вымоешь вон там, ясно? Обувь не забудь.

[indent] Алек кивает, ноги становятся ватными, не слушаются. Он сгибается пополам, сердце выкатывается в горло, распирает в области адамового яблока, перекрывает доступ кислороду. Он сглатывает вязкую слюну, сглатывает еще раз, но это не помогает. Алек не идет - плывет к ванной в вязком киселе воздуха.
Сантьяго думает, что ситуацию он больше не контролирует и благодарит себя за то, что не дал подростку пару таблеток чего-нибудь. Если бы у него после этого началась истерика, Раф не смог бы ее остановить, но, может, Магнус сможет?

[indent] Магнус в гостиной, кружится у барной стойки с бокалом в руке, ласковым, радушным жестом хозяина указывает Сантьяго на ряд бутылок, приглашая присоединиться, но тот отказывается легким покачиванием головы. Нужно подобрать слова, а у него, как на зло, сегодня с этим довольно дерьмово. Не сказать же: я привез тебе мальчика, как ты и хотел... только, знаешь, его сегодня выебали в рот, так что он немного не в настроении, поэтому включи ему мультики и надейся. Говно.

[indent] - Магнус... - голос у Сантьяго становится просящий, беспомощный, словно он и сам понимает, что накосячил, но иначе, увы, не вышло. - Слушай, тут такое дело... помнишь, ты просил меня найти...
Магнус кивает. Его улыбка становится только шире. Музыка плавно льется из дорогущей стерео-системы, и Бейн только одним пальцем повторяет движения мотива в воздухе. Следить за ним в таком благодушном расположении - одно удовольствие, но Рафаэль понимает, что в его силах сейчас испортить это все к чертовой матери.

[indent] - Я нашел, - вдруг решается Рафаэль. - Но, понимаешь... короче... - и он вываливает всю историю целиком, боясь поднять глаза. Магнус много для него значит, любому другому он бы соврал, любому другому, но не Магнусу. Человеку, который вытаскивал его из всевозможных передряг, спасал, давал кров и пищу в самые мрачные времена, ни разу не просил вернуть долг, но Рафаэль должен ему по гроб жизни и никогда этого не забудет.

[indent] Улыбка пропадает с его лица, но в его выражении нет ни капли жестокости. Только глубокая задумчивость, а затем Магнус прерывает его болтовню жестом, и Сантьяго только что не откусывает себе язык, торопясь замолчать по первому знаку. Магнус Бейн не гневлив, но испытывать его терпение определенно не стоит. Сантьяго не хочет проверять на собственной шкуре возможные последствия неповиновения.

[indent] - Я разберусь, - говорит Магнус. - А ты езжай. Позвоню, когда потребуешься.
Тьяго даже не пытается заикнуться о деньгах.

[indent] Магнус находит Алека в собственной гостевой ванной. У подростка дрожат руки, плечи, даже спина подрагивает, и ему становится почти жалко Алека. Но разве можно жалеть это ангельски красивое лицо с голубыми глазами, обрамленное вычерченными скулами, с ниспадающими на лоб угольно-черными прядями прямых волос? Магнус готов поклясться, что не видел никого прекраснее.

[indent] Алек ловит его отражение краем глаза в зеркале. Его колотит как от озноба. Алеку хочется закричать, схватиться за что-нибудь, сползти под раковину, закрыться от цепкого, изучающего взгляда, заплакать, но он лишь старается унять дрожь, закрывает горячую воду и поворачивается к хозяину квартиры лицом.
- Мне вытереть руки бумажными полотенцами?

[indent] В лице Алека столько холодной, совсем не детской решимости, что это вызывает у Магнуса легкий смешок. Он подходит ближе к нему и снимает полотенце с крючка на стене, вручая его подростку.
Алек читает на его губах "ну вот мы и встретились", хотя мужчина не произносит ни слова. Кажется, Алек бредит. Ему все еще страшно до ультрамариновых чертей, но Магнус берет его за запястье и тянет за собой. В одной руке он держит бокал мартини, в другой - целый мир.

Алек не доверяет никому. Родителям, учителям, улицам, не доверяет даже Сантьяго, хотя не раз оставался у того на ночь, не раз отходил от наркоты на диване в его гостиной. Это другое, это безысходность.
Магнус оборачивается к нему через плечо и выдыхает что-то совершенно не укладывающееся в его, Алека, голове:
- Эй, ангел. У тебя есть имя?
- Алек, - говорит Алек, прикусывает язык. Первое правило Рафаэля: никому не называть своего настоящего имени. Наверное, к "старому другу" оно тоже относится, но уже поздно отматывать время назад. Алек смотрит на заискрившуюся улыбку Магнуса с замиранием сердца.

[indent] - Что же, красавчик, давай проверим, умеешь ли ты танцевать?

Отредактировано Alexander Lightwood (2018-03-16 22:34:45)