- Ты думаешь, что демоны сделают тебе скидку, потому что ты девчонка? -  Алек насмехается над споткнувшейся во время парирования удара сестрой, обходя ее по кругу, старается раздразнить её. Сегодня Иззи кажется ему какой-то несобранной, опять витает в облаках, вместо того, чтобы сосредоточиться на тренировке. Так случается каждый раз, когда Ходж даёт им задание на отработку, а сам уходит по делам. Иззи становится медлительной, сонной, и ему приходится бесить сестру, чтобы вернуть ей интерес к занятию, спровоцировать быстрые, решительные атаки.

Мама говорит: он старший и должен быть хитрее и умнее, но Алеку наивно хочется, чтобы у него был младший брат, а не сестра. Он прекрасно помнит, как его позвали в спальню, как отец, нервный и бледный. подвел его к кроватке, в которой когда-то лежал и сам Алек, по крайней мере, так ему рассказывали, и указал на темноглазую малышку с редкими, но такими же темными, как сейчас, волосами на блестящей головке.
- Это Изабелль, Алек. Познакомься со своей сестрой.

- Демоны не дадут тебе отдышаться только потому, что ты упрямишься и не хочешь менять каблуки на нормальную обувь.
От напряжения крылья носа раздуваются шире. Алек несколько раз ударяет шестом прямо перед Иззи, заставляя её вздрогнуть от оглушающего звука, рекошетом отражающегося от пола и стен. Страшно подумать, что испытывали родители, когда они бегали по этим залам, вереща от восторга, и их крики многократно усиливались за счет акустики.

Он оставляет её подниматься с пола, а сам лихо кружится с шестом по залу, не без труда удерживая великоватую палку на весу и стараясь подражать технике, которую столько раз демонстрировал им Ходж. Закружиться вокруг оси, оттолкнуться ногой, сделать выпад вперед и ударить палкой почти как кием, из вертикального положения перевести ее в горизонтальное, перехватить второй рукой, не переставая кружиться,  закрутить пальцами, подкинуть... Палка с грохотом падает на пол, и Алек краснеет до корней угольно-черных волос. Так облажаться перед девчонкой! Хорошо, что не видел отец. Нет, он любит его и Иззи, но все-таки строже относится именно к Алеку. Чтобы не влетело от отца, нудно запомнить лишь два правила ты же мужчина и ты старший.

- Иззи, - он оборачивается к сестре, но она так и не поднялась с пола, и Алек сжимает палку в левой руке, пподходит к ней ближе, протягивает правую руку. - Ну же, вставай.

Легкая, как тростинка, так похожая и так не похожая на него, унаследовавшая редкую красоту матери, но глаза, о, глаза несомненно отцовские, путь он и постарел так рано. Все из-за Круга, из-за долбанного Круга. Он толком не знает, в чем дело, но когда родители ссорятся и думают, что никто не слышит, они неизменно упоминают Круг, а еще иногда Ходжа, но разобраться, в чем же тут дело он пока так и не смог. Знает только, что в Идрис они уже точно не вернутся. Ни завтра, ни через десять лет - никогда. Мама на днях поймала его за руку, отвела в сторону и попросила не рассказывать Иззи про других детей сумеречных, про их чудесный дом и про то, как там красиво. По ночам ей снятся кошмары, а дверь в комнату скрипит, если её не смазывать каждые несколько дней. Раньше у них была общая спальня, но несколько недель назад случился этот стыдный эпизод, и папа сказал, что детям нужны разные комнаты и что Алек уже взрослый.

Взрослый - это, конечно, не как папа или Ходж, но уже и не как Иззи. Она маленькая, поэтому, тренируя ее, Ходж больше играет и не сердится, когда Изз смеется. Его удары похожи на мягкие шлепки лапой мамы-кошки, а не на настоящую тренировку. С Алеком все теперь совсем не так. Удары Ходжа хлесткие, как  розги, которые иной раз пускал в ход отец, и на некоторых тренировках Алек не может даже думать о том, чтобы парировать его замахи - только уворачиваться от точечных, прицельных выпадов наставника. Конечно, это не уровень взрослого сумеречного охотника, но у него голова кругом идет от резкости, с которой Ходж двигается, с которой крутится, а после того памятного удара ногой по голове, который он получил, зазевавшись, Алек и вовсе боится пропустить атаку и предпочитает, крутиться и кататься по полу - лишь бы не лежать час у матери на коленях с прижатой к лицу куриной тушкой из морозилки.

Пальцы Алека сжимают теплую ладонь Иззи, он тянет сестру, помогая ей встать на ноги, на минуту задумывается - стоит ли говорить или лучше промолчать, но, решившись, закусывает нижнюю губу совсем как Мариз, когда нервничает и тихо шепчет:
- Слушай, сосредоточься. Мне нужно, чтобы ты помогал мне тренироваться. Ходж слишком большой и быстрый - я не успеваю за ним, а ты почти, -  тяжелый вздох. - Почти как я. С тобой я могу сражаться. Мы близки по росту, только ты худая и бьешь совсем не сильно, а надо сильно, как будто я из... Круга, - Алек шумно выдыхает, следит за реакцией сестры. Она тоже слышала про Круг - он уверенно. Иззи только делает вид, что она такая тихая и безучастная ко всему, но Алек точно видел, как она подбирается к дверям отцовского кабинета на цыпочках, чтобы подслушать, о чем он говорит с Ходжем.

Впрочем, Ходж не в счет. Иззи наверняка в него влюблена: сильный, умный, взрослый, к тому же один из немногих охотников, которых она видела достаточно часто, кроме членов их семьи. Да и не случайно же так старается, когда он следит за тренировкой брата и сестры. Иззи отражает его удары как зеркало. Иногда ей не хватает сноровки или скорости, но Алек с уверенностью может сказать, что она считывает его движения, словно слышит его мысли в своей голове - реагирует почти моментально, и ему совсем не улыбается думать, что он просто слишком предсказуем. Ходж говорит: предсказуемость - худшее, что может случиться с сумеречным охотником. Враг не должен понимать, какой будет твоя следующая атака, куда ты захочешь нанести удар, иначе рано или поздно он просчитает тебя.

- Если хочешь - можешь немного отдохнуть, - великодушно разрушает он. - А я пока потянусь немного.
Он откладывает шест в сторону и опускается коленями на пол, вытягивает правую ногу вперед, привычно давя весом на мышцы. Они разогрелись перед тренировкой, а теперь он непременно посадит себя на правый шпагат, а левый он осилил уже неделю назад. Если так пойдет и дальше - он и на поперечный сможет опуститься. Зачем сумеречному охотнику такая растяжка ему, конечно, никто не объяснит, но Ходж велел тренироваться, а значит надо. Отец сказал слушаться Ходжа и делать все как он скажет, Алеку не надо повторять дважды. Тем более что вопросы, заданные в неподходящий момент, могут повлечь за собой кару со стороны Роберта.

От отца Александру достались голубые, пронзительные глаза. Мама говорит, что он словно в душу смотрит. Зато от Мариз ему перешел черно-черный, как говорит Роберт, волосы и еще вечные сомнения. Правильно ли он делает, слушаясь взрослых? А ослушиваясь? И когда ему найдут товарища для тренировок, ведь у девочек совсем другой способ борьбы именно из-за того, что это девочки. Ходж всегда говорит об этом Иззи, мол, не переживай, ведь среди сумеречных столько женщин. И учит ее каким-то совсем другим приемам, не таким, как Алека. Обращает ее внимание на особенности постановки ног и упора, показывает, куда бить, чтобы противник потерял равновесие и как бороться с тем, кто крупнее, а ему, Алеку, ничего подобного - только эти бесконечные удары со всех сторон.

Алек кусает губу и снова переводит взгляд на Иззи: чем занимается сестра?