and all the kids cried out, "please stop, you're scaring me"
i can't help this awful energy
god damn right, you should be scared of me
who is in control?
Мера времени перестала иметь значение. Каждый последующий день был повторением предыдущих и нес в себе едва ли больше смысла. Бесконечные дни переходили в бесконечные ночи, минуты стекали в часы и вгрызались в кожу, оставляя зудящие раны на теле. Таким же постоянным было и раздражение, одолевающее рыцаря все упрямее с каждым упущенным мгновением. Прошло, возможно, не больше месяца – Кайло не мог сосредоточиться на цифрах – с тех пор, как Старкиллер был уничтожен. Рен достаточно быстро приучился думать, что это его личный провал. Насчет базы, конечно, можно было и поспорить, но поединок с мусорщицей и перебежчиком ложился полностью на его плечи. Это унижение охотно грело его внутреннюю неуверенность в себе, заставляя намного болезненнее реагировать на любые замечания и попытки задеть его. Эта же ярость еще упорнее погружала его во Тьму, заставляя наконец забыть обо всем другом.

Кайло старательно игнорировал любые внешние раздражители, насколько это вообще было возможно. Он замыкался в себе, прячась за маской, которую уже нарекли ликом чудовища. Здесь, в складках длинной черной мантии, сам себя взращивал озлобленный монстр. Долго, упорно, агрессивно. Его не нужно было направлять: путь к совершенствованию был ясен и прям. Не успели срастись раны на его теле, как он уже схватился за меч, ломая свои собственные преграды.
Тревога внутри нарастала. Это было похоже на крик. Крик где-то в глубине, поднимающий голову из бездны ужасающей, темной. Как заброшенный дом, где по углам снуют монстры и тени. Их стоны эхом отдаются в пустынных коридорах. В глазах, становящихся еще темнее с каждым разом, отражается все та же забытая, невозможная реальность человека, сидящего на краю своего собственного сознания. Думать об этом каждый раз становилось все невыносимее.

Он становился все злее и упорнее, с каждым новым ударом отсекая себя от того, что ему не хотелось понимать. Каждый раз вырываясь с корнем, бездумно бродя по тем самым пустынным коридорам. Вздрагивая от малейшего звука, стирая черную краску с черных стен, безвольно опускаясь все ниже. То был человек, готовый сдаться и отступить, до боли сжимая в руках свои секреты.

Жуткое, чудовищное одеяние ненавидело человека, сидевшего внутри. Не было смысла бить зеркала: он повернул их. Обратной стороной.

Руки были холодными. Они мелко-мелко дрожали, касаясь уродливого шрама на все лицо. Мерзко. Отвратительно. Обидно. Кайло не видел его, но ощущал. Он был способен чувствовать запекшуюся кровь. Обнаженная плоть за ней пульсировала и жгла, пробираясь глубоко-глубоко. Против воли длинные бледные пальцы оставляют на коже красные борозды, и теплая кровь струится из потревоженной раны. Ненависть к себе и к тому, во что он превращается, придавала Рену сил. Он сдирал ненавистное лицо убийцы, смеясь и упрекая себя. Успокаиваясь, он думал о том, что это бессмысленно. Теряя силы, он думал о том, что это бессмысленно. Он просто думал, что это бессмысленно. Это было бессмысленно.

Кайло много раз думал о последствиях, но едва ли это было тем, о чем думать все-таки стоило. Возможно, он в очередной раз переоценил себя. За короткий промежуток времени, как он думал, как-то многовато разочарований. Слишком. Чрезмерно. Просто навалилось. И если бы оно касалось только его…

Казалось бы, он просто пытался избавиться от внутренних противоречий, наконец перестать балансировать на краю и позволить себе сорваться вниз, в ту самую бесконечную темноту. Как очевидная цель – достижение дна. Тем не менее, утверждать, что это помогло, было бы слишком наивно и глупо. На смену старым терзаниям пришли новые. Когда, кажется, карты раскрыты и судьба предопределена, появляются новые демоны. Призраки из прошлого, которые не собираются оставлять тебя в покое. Они не могут тебя отпустить, и ты тоже не можешь… их всех. Знакомые голоса бьются в отражении окон и сливаются с тишиной, хватают за горло, и от их холодных прикосновений мороз пробегает по коже. Это… это похоже на настоящий кошмар, в котором ты бесконечно задыхаешься. Вся суть, тем не менее, в твоем одиночестве. Понимаешь? Это твои руки. Черт возьми, ты, должно быть, напуган. И правильно.

Ты больше своего тела. Кожа упрямо трескается и кровоточит, а разум смертельно болен. Голос срывается и дрожит. Возможно, так и нужно, когда ты кричишь. Беззвучно, стирая руки в кровь, царапая стену. Это рвется изнутри, ломает кости и сочится из ран, разрывая хрупкую оболочку: твои демоны не церемонятся с тобой. И ты прекрасно их знаешь, каждого монстра в твоей голове. Ты к ним привык. Но у кого власть?

Бесконечные сомнения и ожесточенная борьба внутри, снаружи – умелое отрицание. Это называется искусством, когда никто не догадывается, как умирает твой разум за непроницаемой маской. Погибель целого мира в мертвых глазах за темной линзой. Усталая дрожь в голосе сливается с механическим бездушием вокодера. Чуть более резкий, чуть более громкий, чуть более раздражительный. Никто не представляет, как сложно не сорваться. Терпеть. Боль внутри, боль снаружи. Потревоженные, разодранные безобразные раны, кровь под ногтями, синяки на шее – самоистязание всегда было неотъемлемой частью перевоплощения. Ломать себя изнутри, запрещать любые сожаления, упорно следовать выбранной цели и не думать, скольких еще придется убить, чтобы принять это.

Возможно, достаточно только одного, чтобы это чувство страха и тревоги наконец отступило. Если бы Кайло мог, он бы без раздумий отключил эмоции. Чувствовать что-либо становилось все невыносимее и невыносимее. В конце концов, он начинал путаться сам в том, что ему нужно на самом деле. В очередной раз он боялся переоценить себя. Любая свободная минута превращалась в самоубийство. Знаете, что хуже сгущающейся тьмы? Луч света. Умирая, ты собираешься умереть окончательно. Уставая от бесконечных перемен и невыносимых решений, ты собираешься устать окончательно. В этом нет никакой определенной системы, никакой структуры и значения. Хотелось бы.

Хотелось бы, думал Кайло, дезактивируя меч и чувствуя относительно приятную боль в незаживающих ранениях, как бесконечном напоминании о его позорных провалах. Ради исключения повторений он и тренировался до тех пор, пока окружавшее его имело четкие границы и очертания. В запахе жженного пластика и неравномерном гудении лайтсейбера Кайло прятал себя от всего, что перешептывалось в его темноте. К сожалению, это не могло продолжаться вечно, и когда-то ему приходилось сдаваться.

К сожалению… к сожалению, он не мог избегать этого так долго. Это всегда было сильнее человеческой природы. Только Кайло боялся.

Боялся спать.

[float=right][/float]Я до сих пор в малейших деталях помню вечер, изменивший все.
Выпускной должен стать самым счастливым событием в жизни каждой старшеклассницы. Красиво украшенный зал. Алкоголь, тайком подлитый в чашу с пуншем. Шуршащее при каждом движение платье, сшитое точно по фигуре. Макияж и высокая прическа. Быстрая и медленная музыка. Много танцев. И, наконец, выбор Короля и Королевы выпускного. Я даже не мечтала попасть туда, никому в голову не пришло бы пригласить меня на выпускной. Так я по-крайней мере думала, поэтому не ожидала ничего хорошего от приглашения Томми Росса, гордости школы и самого популярного парня нашего выпуска. Он ведь встречается со Сью Снелл - нашей золотой девочкой, капитану группы поддержки и отличницей. Мне никогда с ней не сравниться, должно быть это очередная попытка поиздеваться надо мной и выставить посмешищем перед всей школой. Но парень оказался упрямым и в конце концов я согласилась, поверив в его чистые намерения загладить вину из-за поступка Сью и других девочек. Ничего плохого ведь от одной ночи танцев не будет? Это ведь не такой большой грех.

Мама была права. Мне не стоило туда идти. Все обернулось адом на земле. 

К счастью, внимание всех спецслужб города было привлечено к школе и ближайшим кварталам. Им нужно было срочно эвакуировать людей и не дать огню распространиться. В полутьме никто не обращал внимание на тонкую фигурку в окровавленном платье, спешащую куда-то от школы, принимая меня за одну из жертв, чудом спасшуюся. Мне нужна была она - Крис Харгенсен. Весь этот кошмар исключительно на ее совести. Она и ее верные подружки-подпевали отравляли мою жизнь в течение всех лет учебы. Я действительно была легкой мишенью - дочь религиозной фанатички, которую никто не любил в городе. Дети смотрят на своих родителей и повторяют за ними. С первого дня я стала любимой целью всех школьных задир. Но это именно Крис убила Томми, милого Томми Росса, первого и единственного человека, который был мил со мной. Пустое ведро из-под свиной крови ударяет его по голове, я буквально кожей почувствовала его смерть. После этого чистейшая ярость ослепила мое сознание, сделав все происходящее кристально чистым. И я буду врать, что мне не понравилось это ощущение силы. Страх пришел потом, когда схлынул адреналин, когда остановилось сердце Крис, её дружка и многих других, кто отравлял мне жизнь. Я побежала домой, но и там не встретила понимания. Как впрочем, и всегда. Более того, моя мать сама попыталась убить меня, в буквальном смысле вонзила нож мне в спину. Я не хотела ее убивать, все мои инстинкты кричали о самозащите. Моя жизнь рухнула, как разрушился дом, где я выросла. И хотя мне очень хотелось умереть вместе с моей мамой, подсознательно я все же защитила себя от падающих сверху обломков. Как только пыль осела, я с трудом выбралась и какое-то время просто смотрела на развалины, пока не услышала вдали вой сирен. Смаргивая слезы злости и обиды, я взрываю трубу газопровода. Дом загорается моментально от пары искр сломанного телевизора. После чего я поворачиваюсь к дому спиной и больше не оглядываюсь.

Дальнейшее словно происходило, как в тумане. Я с трудом вспоминаю, сколько я шла и куда, почему меня не остановили и не задержали. Весь окружающий мир на мгновение расфокусировался и смазался, а следующее, что фиксирует моя память - это прозрачные серебряные глаза, которые словно видели меня насквозь, и чьи-то холодные руки, которые крепко стискивали мои плечи. Он что-то говорил, кажется спрашивал, кто я такая и что случилось, но тут мои глаза закатились и блаженная темнота накрыла меня. Я пришла в себя через пару часов, кажется, в дешевом номере мотеля на чьей-то постели. Резким рывком сажусь, оглядываясь. Одна, все в том же окровавленном платье. Замечаю на тумбочке записку. "Ты должна мне рассказ. Буду около семи вечера.". Без подписи, но я не чувствовала угрозы. Медленно сползаю с постели и уже более внимательно осматриваю номер, замечая теперь уже на кресле стопку чистой одежды. Хватаю ее и бегу в небольшую ванную. Кожу нестерпимо жгло от чужой и моей собственной крови. Я долго стояла под практически нестерпимо горячими струями воды, бездумно и безразлично наблюдая за тем, как стекающая в слив ярко-алая вода постепенно светлеет, наконец становясь прозрачной. Я тщательно мою волосы, использовав все имеющиеся в номере бутылочки с резко пахнущим шампунем и гелями для душа, надеясь, что металлический привкус крови перестанет меня преследовать. Кем бы не был человек, написавший записку, он прав - я ему должна за помощь и спасение. Переодеваюсь в слишком свободно сидящие на мне штаны и футболку и забираюсь с ногами в кресло, с опаской включая телевизор. Как я и предполагала, в новостях обсуждала только одна новость. Но как ни странно, мое имя так и не прозвучало - власти объяснили все утечкой газа. Облегченно вздыхаю, закрывая глаза и улыбаясь. Я свободна.

[float=right][/float]Земля вызывает Кэрри, ты где витаешь? - слышу я смех моей сегодняшней напарницы - Дэйзи Скотт, миниатюрной брюнетки с задорной улыбкой. После переезда в Сиэтл, я устроилась в небольшое уютное кафе в центре города, где никто никогда не слышал о происшествии в одном из маленьких городов в штате Мэн более пяти лет назад. Первые полгода СМИ обсуждали эту тему, но потом все стихло. Я формально считалась пропавшей без вести. И меня устраивало такое положение. Не нужно ворошить призраков прошлого. В любом случае я уже не та забитая одноклассниками девочка.
Просто задумалась, - качаю головой, отмахиваясь от нее и забирая свой уже собранный заказ для пятого столика - пожилая пара, постоянные клиенты, оставляющие всегда щедрые чаевые. Они как-то обмолвились, что я напоминаю им их погибшую дочь, а я лишь стараюсь прогнать воспоминания об убитой мной матери. Какой бы она не была, я ее любила. Поэтому наклеиваю на лицо дежурную, но в достаточной степени искреннюю улыбку. Моя смена закончится через три часа, а он раньше захода солнца не появится. Если, конечно, появится сегодня. Время течет для него иначе. Но все же, тянущий узел внизу живота подсказывал мне, что это будет именно сегодня, как только над городом воцарятся тени. Но как бы сильно я не старалась, мои мысли все возвращаются неизменно к нему и нашему возможному разговору. Я так и не смогла объяснить себе, чего именно я хочу. И чего жду от этой ночи, на что надеюсь. К счастью, остаток дня прошел на удивление спокойно. Клиентов было немного, так что я ничего не напутала. И чем ниже склонялось солнце к горизонту, тем более нервной и рассеянной я становилась. В конце концов, Дейзи даже отпустила меня пораньше, видимо опасаясь за посуду. Я чуть было не разбила пару чашек и тарелку, но вовремя успевала их подхватывать телекинезом, отговариваясь тем, что мне очень повезло и я быстрая. 

Последние пару недель я практически не сплю, лишь удается урвать пару часов путанных и изматывающих снов, но это никак не связано с влиянием Кромешника или его кошмаров. Я сама тогда велела ему убираться, просто напросто испугавшись тех чувств, которые я к нему испытываю. Тогда я еще не поняла всего. Мне понадобились долгие месяцы, чтобы расставить все по полочкам. Он был рядом с самого начала, я в деталях помню наш первый разговор. Он нашел меня под именем Фреда Блэка, втирался ко мне в доверие, давал советы относительно моих способностей, помогал преодолевать годами взращиваемые во мне комплексы. Научил любить себя.

Он создал новую Кэрри Уайт.

Кромешник, - имя и тело Фредерика Блэка осталось в прошлом, на полу кухни в квартире, которую я считала нашей. Он видимо также решил, потому что его новое лицо мне незнакомо, но оно кажется на удивление ему подходящим и привычным. Сцепляю слегка трясущиеся пальцы в замок, подходя ближе и поднимая голову. Он теперь намного выше меня, что со стороны должно смотреться милым и забавным. - Я хотела сказать... - голос звучит хрипло и незнакомо, горло сдавливает спазмом, так что приходится откашливаться, - Хотела сказать, что мне плевать, кто ты или что ты, - я поднимаю голову, встречая его насмешливый взгляд, - Плевать, если ты будешь исчезать ночами, чтобы мучить людей кошмарами и сводить их с ума, - невольно облизываю пересохшие от волнения губы, с трудом удерживая рвущуюся наружу силу, - Плевать даже, если тебе нужно будет мучить кошмарами меня, только возвращайся ко мне, - я стараюсь говорить ровно и спокойно, ничем не выдавая своих истинных чувств. Да, я долго об этом думала, пока не осознала, чего именно мне не хватает рядом.

Меня зовут Пэтти Спивот, и моя жизнь рухнула почти полгода назад. В тот день, когда он спас Централ-Сити и весь мир, пожертвовав собой.
Нет, он не умер. Просто исчез в измерении, которое называется СпидФорс. И никому не известно, чего это ему стоило.
Я так и не смирилась с тем фактом, что его больше нет. Так и не смогла. Он не умер, я бы почувствовала это. Сердцем я чувствовала, что нужно лишь подождать, Циско и Уэллс придумают способ вытащить его без вреда для мироздания. Нужно набраться терпения, но засыпать в нашей пустой постели становилось все сложнее. В конце концов я практически переехала в дом Джо. Единственный положительный момент за эти полгода, старший Уэст окончательно ко мне оттаял. Он даже смог простить за то, что я также утаивала от него информацию о возможном будущем для Айрис. Нам было трудно первое вернуть доверие друг друга.

Мы уже почти отчаялись, когда к Циско пришло озарение. Идея была рискованная и опасная, но мы уже были окрылены надеждой.

Я прихожу каждый день, по-крайней мере стараюсь. Чаще всего просто молчу, спиной упираясь в стекло его камеры или же сидя, скрестив ноги и не отводя от него взгляд, надеясь увидеть в выражении его лица хотя бы отголосок моего Барри. Бывают дни, когда поток моих слов не остановить, я рассказываю ему, как прошел мой день, как мне надоел Сингх со своими бесконечными отчетами, какой ресторан открыли в центре города, каких мета-людей мы поймали и что произошло в наших любимых сериалах, словно я пыталась восполнить в его памяти прошедшие месяцы. Я не уверена, что он вообще слышит и понимает, что я говорю, но мне становилось легче после таких монологов.

Как обычно, я заглядываю к нему вечером после рабочего дня. Сегодня, к счастью, на удивление спокойного. Все мета залегли на дно и не рисковали лишний раз высовываться, да и в принципе уровень преступности в городе значительно снизился. Миру не угрожали пришельцы, никто не пытался захватить власть, но мы не могли расслабиться. Бессонница и головная боль стали моими постоянными спутницами, и лишь рядом с Барри мое напряжение несколько спадало. Одно его присутствие успокаивало меня. Мне так хотелось вновь ощутить его объятия, что приходилось с силой сжимать ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу.

Его слова разбивают мне сердце. Все еще хуже, чем говорила Кейтлин. Он не может различить где правда, а где вымысел, даже представить страшно, что именно он пережил за все то время в СпидФорсе. Мне так до отчаяния хочется забрать его боль себе, что на глаза наворачиваются слезы, и мне приходится пару раз моргнуть и чуть приподнять голову, чтобы не дать им скатиться по моим щекам. Не хочу, чтобы он видел меня такой. Не хочу, чтобы он разочаровался во мне. Не хочу, чтобы видел, что я не справилась.

— Солнце уже зашло. Звёзды появляются на небе. И все, что важно, это здесь и сейчас, — мои вокальные данные далеки от идеала и тем более до голоса Барри, но тем не менее все же в ответ негромко напеваю продолжение песни, которую мы не сговариваясь считали нашей, и прикладываю руку к стеклу, сдерживая глубокий тяжёлый вздох и робко улыбаясь, чувствуя жжение в глазах и не позволяя надежде ослепить ее. Физически он вернулся, но вот его разум был ещё где-то далеко. Кейтлин говорила, что ему нужно немного времени, чтобы осознать изменения. Нам оставалось только ждать, — Я здесь, Барри, и никуда не исчезну, — встаю на ноги и набираю на панели код блокировки его камеры, слыша через динамики возмущение Циско и неодобрение Кейтлин, которые наблюдали за нами через мониторы. Но я знаю, что он не причинит мне вреда. Специально или случайно. Да и мы будем в камере, которая блокирует способности. Это правда значит, что и моя регенерация неактивна, но что-то мне подсказывает, что это и не нужно будет. И я знаю, что за нами внимательно наблюдают и если вдруг что, помощь примчится со скоростью вспышки.

С тихим шорохом стекло в его камеру поднимается, и, наклонившись вперед, проскальзываю под ним, не в силах больше ждать. Хм, физически никаких изменений в себе не замечаю. Впрочем, мои способности продолжают оставаться латентными и проявляющимися в случае угрозы моей жизни. Тем не менее, я не тороплюсь, делаю осторожный шаг вперед, потом еще один, медленно сокращая между нами расстояние и присаживаясь на корточках перед ним, внимательно следя за его реакцией, готовая в любой момент отскочить назад. Барри выглядит таким запутавшимся и сломленным, что моим первым порывом является желание его обнять. Что-то негромко и успокаивающе шепча, медленно и осторожно накрываю его ладони своими, чувствуя легкое покалывание в кончиках пальцев, словно бы от статического электричества.
Барри, это правда я, — мой голос звучит едва слышно и я прекрасно осознаю, что вся команда сейчас собралась перед мониторами в ожидании. Мои нервы были натянуты до предела.

ладно, шучу, мне жаль за этот эпизод и с меня кофе хд

Я люблю путешествовать с Доктором, прекрасно понимаю то, каким чудом и сокровищем является его своенравная и непредсказуемая машина времени, но блин...
— Мы в Бристоле. Опять мимо пункта назначения. Ну, на этот раз хоть промахнулись немного. Если, конечно, хоть год нужный... — скептически говорю я. Ну просто не могу удержаться и в который раз не отметить то, что Тардис опять приняла решение за нас. Но я вижу, что Доктор меня не слушает, а его радостное выражение лица, будто бы он ребенок, который получил долгожданный рождественский подарок, и вовсе заставляет меня сменить гнев на милость.
— Ну ладно, ты прав. Это и вправду невероятно: внутри все та же, но уменьшилась снаружи. С ней такого ведь раньше не случалось? — спрашиваю я, показывая всю свою заинтересованность в решении данной загадки. Доктору только это и было нужно, я выслушиваю подробный отчет о разных изменениях, которые случались с Тардис, ведь Доктор не ограничивается простым "нет".  Хотя, информация, бесспорно ценная, ведь проанализировав то, как может меняться Тардис, мы сможем понять, почему она так повела себя на этот раз. Не стоит пренебрегать прошлым, ведь порой все ответы находятся именно в нем.
Разглядываю Тардис и озвучиваю первую пришедшую в голову мысль:
— Она будто бы съежилась. Ну, так звери делают. Съеживаются от страха. Доктор, а Тардис может испытывать страх?...
Ответом мне служит многозначительный взгляд Доктора "моя Тардис может всё, а я вот не уверен, что хочу знать, чего же она так испугалась, шучу, конечно же, хочу". А я вот что-то не особо горю желанием выяснить, насколько верна моя случайная догадка. Но раз мы оказались здесь, то так должно быть случиться, а значит, мы не улетим отсюда, пока не разберемся во всем досконально. Возможно, есть люди, попавшие в беду, которые нуждаются в нашей помощи. Скорее всего, так оно и есть, ведь Доктор оказывается часто там, где происходит что-то плохое, и он уже помог стольким людям. Обычно я чувствую себя спокойно рядом с Доктором. Ну то есть, боюсь, конечно, но скрываю это ото всех, а в процессе быстро сама забываю, что я чего-то боялась 5 минут назад. Но сейчас мне почему-то слишком страшно. И я уговариваю себя перешагнуть через эту лужу липкого, вязкого и неприятного страха, ради этих людей, которым нужна помощь Доктора...и моя тоже.
Чувство ответственности возвращает прежнюю меня, и я отправляюсь осмотреться вокруг по просьбе Доктора, который все еще продолжает диагностику уменьшившейся снаружи Тардис. Вроде бы, с годом Тардис не ошиблась... Мне кажется, будто бы все, как и должно быть, вдали от столь загадочно изменившейся Тардис я не чувствую ничего необычного или опасного. Прохожу мимо странных граффити: люди, изображенные со спины. Люди, занимающиеся оттиранием граффити с городских стен, оказываются не сотрудниками службы благоустройства города, а людьми, исполняющими предписание суда. Это понятно из сальных шуточек, которые они отпускают в мой адрес, но я делаю вид, будто бы ничего не слышала. Один из них, темнокожий молодой человек моего возраста, догоняет меня, чтобы извиниться за остальных. Я улыбаюсь ему в ответ. Улыбка — ключ к сердцам людей. Самый просто способ подарить немного тепла, чтобы человек почувствовал, что его окружает не только надоевшая рутина, а вспомнил, что в мире есть что-то хорошее. Он совсем не похож на преступника, интересно, за что он попал сюда? От него я узнаю, что эти граффити посвящены в память пропавших без вести недавно людей, что-то вроде местного мемориала. Спешу назад к Доктору, чтобы рассказать ему, что узнала.
А кстати, где он? Озираюсь в поисках Тардис. Доктор не улетел бы без меня... Такое было уже, конечно, но, кажется, он проникся тем, как сильно я на него рассердилась и обещал больше так не делать... Где же он? Не сразу, но я замечаю нечто синее в траве. Когда я уходила, Тардис была примерно с меня ростом. Сейчас же она похожа на детскую игрушку.
— Доктор? — спрашиваю удивленно я.

На самом деле, Диана не должна была быть здесь.
Ликвидация террористической ячейки, будем откровенны, это не задание уровня Чудо-Женщины. С подобным совершенно спокойно справились бы и местные власти, но Киборг уловил тревожные нотки в последних данных, а рисковать жизнью невинных недавно созданная Лига Справедливости не могла. Изначально планировалось, что на разведку отправится Бэтмен с одним из Робинов, но возникшая экстренная ситуация с Джокером в Готэме помешала планам. И Диана не позволила вызывать Флэша или Фонаря, отвлекать их от нормальной жизни из-за таких мелочей, посчитав, что с разведкой прекрасно справится и сама. Тем более, что ей необходимо было развеяться, заняться свою голову делу, не позволяя эмоциям затопить ее разум. Через неделю исполнялось ровно сто лет с момента его смерти. [float=right][/float]
Стива Тревора, храброго летчика, который пожертвовал своей жизнью, чтобы она могла спасти остальной мир.
Эгоистичная часть Дианы ежедневно задавалась вопросом, а стоила ли игра свеч. Она провела сотни бессонных ночей, пытаясь убедить себя, что другого выбора у них просто не было. Если бы самолет взорвался на земле, жертв было бы гораздо больше. Тревор проявил благородство, пожертвовав собой. Как солдат, она это уважала и принимала. Как женщина, так и не смирилась. И не смотря на то, что в ее жизни после были и другие мужчины и женщины, его она забыть так и не смогла. Ей еще не довелось встретить человека, равного ему по моральным качествам. Стив Тревор прочно обосновался в ее сердце, так что Диана так и не смогла его полностью отпустить. Не позволила себе погрязнуть в болоте горя и жалости к себе, но никогда не забывала. У них было очень мало времени вдвоем, но каждое мгновение она берегла в памяти.
Течение времени неумолимо.
Годы сменяли десятилетия, складываясь в целый век. А она все не менялась, проклятая бессмертием до конца этого мира. Иногда Чудо-Женщине очень хотелось умереть, чтобы получить столь долгожданный покой и умиротворение. Но тем не менее, она осознавала, что ее миссия в этом мире еще не закончена. Ее предназначение — защищать невинных. Вот только это никак не защищает от боли и страданий. Она старалась ни к кому особо не привязываться, чтобы избежать повторения прошлого. Чарли. Этта. Самир. Вождь. Они все ушли. Один за одним. Сердце Дианы разрывалось, но она ничего не могла поделать. Никак не могла помешать Смерти забрать ее друзей. Она не забывала их, но все же двигалась дальше. Пыталась изменить мир людей, помочь им, направить в правильном направлении. Диана верила в людей, и не собиралась сдаваться. Ей не нравилась сложившаяся в мире обстановка в последнее время, но она не опускала руки. В этом мире столько всего прекрасного, она не может позволить этому исчезнуть. Поэтому продолжает сражаться.
— Киборг, я на месте, — произносит амазонка, мягко приземляясь на крыше соседнего с нужным ей склада. Сразу же внимательно оглядывает окрестности, подмечая и запоминая детали. С виду всё спокойно. Дочь Зевса закрывает глаза, прислушиваясь к тому, что происходит внутри интересующего ее склада. Кажется, ее появление оказалось незамеченным. Замечательно. Голоса обитателей помещения звучат спокойно, обыденно. Они полностью уверенны в своей недосягаемости. Чудо-Женщина лишь усмехается, выстраивая в голове план дальнейших действий.
— Понял, пересылаю тебе данные со спутника, — Диана уже давно не была той наивной девушкой, которая делала первые шаги в мире людей и которую удивляли даже самые примитивные технологии. Она давно жила среди смертных, меняя место жительства и подстраиваясь под окружающую обстановку, не позволяя себя разоблачить. Со временем поняла, что нужно менять не только место жительства, но и имя, пусть ей и претило обманывать окружающих. Но ее все же раскрыли. Принц так и не поняла, как Лексу Лютору удалось столько про нее узнать, но к счастью, информация не стала достоянием общественности. Её личность все еще оставалась инкогнито. Кроме нескольких человек, которые продолжали верно хранить ее секрет. Диана достает телефон, просматривая полученную от Киборга информацию. В здании около тридцати человек, предположительно все вооружены и отчаянны. Также некоторые сигнатуры не отрицали наличие на складе взрывчатых веществ. Просто отлично. Впрочем, лучше зачистить это гнездо здесь и сейчас, до того, как они успеют нанести непоправимый вред городу.
Изначально ее задание предполагало исключительно разведку. Им необходимо было убедиться, что данная ячейка не несет в себе никакого глобального вреда, с тем, чтобы после выслать по наводке группу спецназа. Диана должна была стать только передатчиком, услышать то, что не услышит даже самая чувствительная техника.
— Диана! Я не знаю, что происходит, но мне очень не нравятся данные, которые я получаю от спутников в настоящий момент! — а ведь ей казалось, что Киборг не испытывает никаких эмоций. А сейчас она слышала в его голосе панику. И отголоски страха. Что происходит?
— Мне стоит?.. — начинает говорить Диана, напрягаясь и сжимая в руке лассо. Они все еще были вне закона, ООН отказывалось признавать их существование, поэтому любые их действия подвергались критике. Вне зависимости от результата.
— Черт возьми, да! Зачисть там все! — голос Киборга едва не срывается, к величайшему непониманию Дианы, чье тело реагирует раньше мозга. Она взлетает над зданием, мысленно представляя перед собой план здания. Ей требуется несколько мгновений, чтобы собраться и подготовиться. Ее взгляд скользит по крыше нужного здания, высматривая слабую точку. Бинго! Диана поднимается еще выше, чтобы набрать силу инерции, а после резко бросается вниз, пробивая крышу и несколько перекрытий, прежде чем приземлиться перед шокированными террористами. В ее руках тут же оказывается лассо, и она быстро окидывает взглядом противников, взвешивая опасность.
— Диана? — доносится до ее чуткого слуха, и против воли она поворачивает голову, тут же замирая на месте. Этого. Не. Может. Быть. Вот только взгляд голубых глаз слишком реальный. Весь остальной мир мгновенно забыт, фокусируется исключительно на нем одном. Что, учитывая обстоятельства, довольно рискованно.
— Стив, — на выдохе срывается с губ Дианы, которую спасают рефлексы — в следующий момент мимо ее уха проносится пуля. Террористы пришли в себя. Тело амазонки реагирует самостоятельно, она перекатывается, оказываясь рядом с тем, кто так похож на её Стива и, схватив его за руку, тянет куда-то в сторону сложенных ящиков, в поисках защиты. Сначала дело, а потом уже выяснение отношений.

Я уже не помню, когда последний раз полноценно отдыхала. Конечно, есть свои плюсы в полубожественной физиологии, но это не значит, что у меня бесконечный запас энергии. В такие моменты немного завидую Супермену, который в принципе может не спать и не есть, пусть и делает это по привычке. Пусть я и была выносливее и тренированнее обычного человека, даже мои силы уже были на пределе. Думсдэй продемонстрировал насколько мы уязвимы перед таким видом угроз. Понадобились усилия всех троих, командная работа, строго проработанный план, прежде чем мы его одолели. Не без потерь. И пусть сейчас Кал-Эл приходил в себя в удаленном от любопытных месте [когда он полностью поправится, я, конечно, все расскажу Брюсу и остальным], подобная ситуация не должна была повториться. Нам нужны все, кто может помочь. Все мы выкладывались на сто десять процентов в последние месяцы, пытаясь построить систему, которая бы работала. Мы знали, что впереди у нас много трудно решаемых проблем и гипотетических ошибок, знали, что нам придется убедить многих узколобых политиков в необходимости создания подобной организации, но в то же время мы все верили в правильность наших действий. Конечно, в наше время, практически в каждом городе есть свой так называемый супергерой — парень, иногда девушка, или даже группа людей, в масках и плащах, которые пытаются вершить добро и справедливость, пусть иногда даже крайне спорными методами. И если по отдельности они демонстрировали определенные успехи, то были абсолютно не способны на командную работу. Наша основная проблема состояла в том, что мы не могли найти подходящее для тренировок место, учитывая все наши потребности. А другая проблема была в том, что нас все еще было слишком мало. Последнее приобретение нашей команды [нормальное название мы еще не придумали, да и не до того было, если честно] — Киборг, оказался полезнее, чем мы могли представить. С его возможностью подключаться и становиться частью всемирной сети, стало гораздо легче находить по всему миру тех, кто мог бы нам помочь. Вот только мало было просто отыскать их, как уговорить рисковать жизнью не только во имя родного города, а во имя мира, учитывая, что масштабы и силы врагом вырастали соответственно. Да и согласитесь, не так-то и просто прийти к человеку и сказать «Пойдем в нашу команду по спасению мира?» В лучшем случае ваш пошлют словесно и как можно дальше. И будут, в принципе, правы. В каждом случае нужен был особый подход. Поэтому в первую очередь тщательно обрабатывалась вся информация об объекте, которую только можно было найти в общем доступе. Об обоих ипостасях, если такое было возможно. От ошибок не застрахован никто. Какие методы работы предпочитает, какие силы и какие слабости, насколько тщательно бережет тайну личности. Была важна каждая мелочь. Даже обо мне можно было найти крайне любопытные факты, сохранились архивные фото времен Первой Мировой войны и даже ранее, ведь тогда я еще не знала, что обречена на бессмертие. По возможности я пыталась отыскать оригиналы и надежно их спрятать, так как у меня рука не поднималась, чтобы их уничтожить, но коллекционеры в настоящее время стали осторожнее. Они не верили, что кто-то был готов заплатить шестизначную сумму за какую-то фотографию. Мне приходилось идти на всячески ухищрения, если я хотела сохранить в тайне свое происхождение. Пока еще мне удавалось уходить от вопросов, лишь несколько человек знали правду, и готовы были защищать мой секрет до последнего. Но если мы хотим, чтобы наша затея удалась, все копии той самой злосчастной фотографии должны оказаться в наших руках. Лишь после этого мы сможем объявить все гуляющие по сети копии отличным фотошопом. В настоящий момент поисками коллекционеров и фотографий занимался Киборг, а мне поручили задание иного рода. Пришла пора расширять количество членов нашей пока еще маленькой команды. И одним из первых в списке оказался Флэш, самый быстрый человек на Земле. Мы с Затанной единогласно решили, что поехать стоит именно мне, потому что а) в мои дипломатические силы вера была сильнее и б) если что-то пойдет не так, справиться с ним есть шанс только у меня. Быстрее, чем Гермес, как никак. Какая ирония. Но его дары я очень ценю.
Именно поэтому я вежливо стучусь в дверь его кабинета. А после захожу, так и не дождавшись ответа. Внимательно рассматриваю лабораторию, пытаясь составить свое впечатление о Барри Аллене и наложить его на несколько официальный текст отчета, который я получила от Брюса и успела прочитать по дороге сюда, пока молодой человек разбирается у себя на столе. Ради разнообразия, я наняла лимузин, который сейчас стоял у дверей полицейского участка, чтобы немного привести нервы в порядок и упорядочить мысли перед встречей с одним из моих будущих, я надеюсь, коллег. Ну что может пойти не так? Я точно знаю, что Барри Аллен — это Флэш, мне остается только раскрыться перед ним, чтобы показать ему, что он может мне доверять. Вот только на проверку оказывается, что это не так-то и просто. Я так привыкла играть свою роль, что кажется стала забывать, кем являюсь на самом деле. Я — амазонка, дочь великого Зевса и королевы Ипполиты, я прислана в этот мир в качестве посла доброй воли, я призвана защищать смертных. Но сейчас мне нужно проявить и другую сторону своей натуры. Быть просто Дианой, которая может предложить помощь и поддержку и которая ничего не требует взамен. Вот только смогу ли я после стольких лет в самовольном заточении, вспомнить, каково это?
— Я очень рада за вас, — не могу сдержать улыбки и негромкого смеха, увидев, как смутился молодой человек от своей оговорки. Его сердце и без того билось просто неестественно быстро, сейчас же и вовсе чуть ли не сбивалось с ритма. Если бы я не знала истинной причины подобного, то искренне заволновалась бы за его здоровье. Но я лишь нахожу это крайне интригующим, мне еще не доводилось иметь дело с мета-людьми. — К счастью, я здесь не для того, чтобы пригласить вас на свидание, хотя надеюсь, что чуть позже вы все же не откажетесь выпить со мной по чашечке кофе, — я примерно могу представить какое впечатление оказываю в настоящий момент в довольно строгом костюме, но это определенно лучше, чем мои доспехи.
— Диана Принц. И я очень рада с вами наконец-то познакомиться, мистер Аллен, — я без труда распознаю несколько раздраженные нотки в его голосе. Кажется, я выбрала несколько неудачное время для визита, впрочем, вполне возможно, все как раз наоборот, лучше и не придумаешь. Мне не придется тщательно располагать его к себе, втираться в доверие, подбираться поближе — это методы Затанны, я же предпочитаю действовать прямолинейно.
— Тогда я постараюсь быть максимально лаконичной, — улыбаюсь официальной и отрепетированной улыбкой, прежде чем со скоростью моего брата Гермеса оказаться за его спиной и взять в руки одну из рамок, что в ассортименте располагаются у него на столе. Не очень дальновидно, любой из его врагов в одночасье узнает все слабости Флэша, с другой стороны, вторая личность алого спидстера неизвестна, да и это очень мило. Я внимательно рассматриваю блондинку, которая обнимает самого Барри на фотографии, широко улыбаясь, а после перевожу на него взгляд, — Это ваша девушка? Очень симпатичная, — искренне улыбаюсь, прежде чем кинуть рамку с фотографией в противоположную стену. Иногда лучшая защита — это нападение. Он уже знает, что я не обычная, он может мне довериться.

- Я сейчас сдохну от скуки, - раздается в наушнике раздраженный голос Ковальски, который в течение последнего часа слонялся вокруг здания лаборатории, которая стала целью грядущей операции. Ему нужно было оценить степень охраны, а также прикинуть возможные пути отхода. Учитывая габариты Джо и довольно запоминающуюся внешность, все остальное время ему придется провести в номере. Если все пойдет по плану, разумеется. Их задача была простой - всего лишь разведка и уточнение полученных данных, прежде чем группа приступит к активным действиям. На Джо свитер с эмблемой баскетбольной команды Нью-Йорка и соответствующая бейсболка, а в руках только мобильный телефон, с помощью которого он делает снимки здания.

- Вы уверены, что это наша цель? - в сотый раз задает вопрос великан, выпивая уже пятый по счету стакан крепкого кофе. Сейхан закатывает глаза в ответ на его вопрос, предоставляя другим право успокоить мужчину и не отвлекаясь от смазки своего любимого Зиг-Зауера. Заряженная обойма лежала рядом. Кобура же ждала своего времени. Простые и привычные действия успокаивали ее и помогали настроиться на миссию. Бывшей наемнице сложно было адаптироваться к новому ритму жизни, но все же у нее нет причин жаловаться. Грейсону Пирсу удалось невозможное - благодаря ему у Сейхан открылось второе дыхание, она буквально начала новую жизнь. У нее появилась новая семья.

- Не тебе жаловаться, Ковальски, - недовольство Монка буквально можно пощупать, он тоже оставлен за бортом, ему предстоит сыграть доставщика, который ошибся с адресом. На самом деле, в коробке был передатчик, который поможет хакерам Сигмы проникнуть в систему интересующей организации. Коккалису нужно лишь прикинуться дурачком и отвлекать внимание охраны какое-то время, все документы были заранее подготовлены. Задача Монка проста - потянуть время и позволить вирусу проникнуть в компьютерную сеть. И он успешно справляется с заданием.

Я работаю с детьми, - несколько раздраженно, с улыбкой думает Сейхан, с щелчком вставляя обойму в пистолет. Это лишь мера предосторожности, их легенда и прикрытие идеальны - никаких проблем возникнуть не должно. На ней из одежды лишь белье, и это женщину ничуть не смущает. Помимо нее в комнате находится только Грейсон, все остальные оперативники устроились в соседнем номере. Кэт забронировала для этой операции два соседних номера, обеспечив также и прикрытие. Всего лишь очередная фармацевтическая компания, которая желает слияния с более крупной. Сейхан и Грею предстояло играть представителей такой компании. Они тщательно готовились, изучая данные и сопутствующие документы, чтобы поддерживать диалог с главой компании. У них назначена встреча на пять часов.

В идеале, Грей и Сейхан под фальшивыми именами просто придут на эту встречу. Разведают информацию. А также при удачном стечении обстоятельств, оставят жучки в стратегически важных местах. И потом уйдут, оставляя основную работу хакерам и компьютерщикам. И лишь при наличии доказательств начнут действовать. Встреча была организована на высшем уровне. Связи Кэт пригодились, как никогда. Она действительно была неоценима.
Такой был план.

- Грейсон, - Сейхан слегка сжимает предплечье Пирса, негромко вздыхая, - Держи себя в руках, - девушка передергивает плечами, усмехаясь. Она успела изучить Грея за время их знакомства и знала, на что он способен. Также она знала, как он реагирует в той или иной ситуации. В ней не было ни капли страха, потому что была вера в него. Они составляли идеальный тандем. Научились угадывать действия друг друга.

- Кстати, помоги мне, - для встречи Сейхан выбрала черное платье, которое застегивалось со спины. Она планировала после прикрыть кобуру с пистолетом строгим пиджаком. Ей нравилось их полное взаимопонимание. - И поторопись, у нас сорок минут до встречи, - Сейхан окидывает его оценивающим взглядом, оставаясь довольной. По легенде Грей является вице-президентом компании, которая надеется на слияние, а Сейхан предстояло играть роль его секретаря.

Что может быть сложного?

Я люблю путешествовать с Доктором, прекрасно понимаю то, каким чудом и сокровищем является его своенравная и непредсказуемая машина времени, но блин...
— Мы в Бристоле. Опять мимо пункта назначения. Ну, на этот раз хоть промахнулись немного. Если, конечно, хоть год нужный... — скептически говорю я. Ну просто не могу удержаться и в который раз не отметить то, что Тардис опять приняла решение за нас. Но я вижу, что Доктор меня не слушает, а его радостное выражение лица, будто бы он ребенок, который получил долгожданный рождественский подарок, и вовсе заставляет меня сменить гнев на милость.
— Ну ладно, ты прав. Это и вправду невероятно: внутри все та же, но уменьшилась снаружи. С ней такого ведь раньше не случалось? — спрашиваю я, показывая всю свою заинтересованность в решении данной загадки. Доктору только это и было нужно, я выслушиваю подробный отчет о разных изменениях, которые случались с Тардис, ведь Доктор не ограничивается простым "нет".  Хотя, информация, бесспорно ценная, ведь проанализировав то, как может меняться Тардис, мы сможем понять, почему она так повела себя на этот раз. Не стоит пренебрегать прошлым, ведь порой все ответы находятся именно в нем.
Разглядываю Тардис и озвучиваю первую пришедшую в голову мысль:
— Она будто бы съежилась. Ну, так звери делают. Съеживаются от страха. Доктор, а Тардис может испытывать страх?...
Ответом мне служит многозначительный взгляд Доктора "моя Тардис может всё, а я вот не уверен, что хочу знать, чего же она так испугалась, шучу, конечно же, хочу". А я вот что-то не особо горю желанием выяснить, насколько верна моя случайная догадка. Но раз мы оказались здесь, то так должно быть случиться, а значит, мы не улетим отсюда, пока не разберемся во всем досконально. Возможно, есть люди, попавшие в беду, которые нуждаются в нашей помощи. Скорее всего, так оно и есть, ведь Доктор оказывается часто там, где происходит что-то плохое, и он уже помог стольким людям. Обычно я чувствую себя спокойно рядом с Доктором. Ну то есть, боюсь, конечно, но скрываю это ото всех, а в процессе быстро сама забываю, что я чего-то боялась 5 минут назад. Но сейчас мне почему-то слишком страшно. И я уговариваю себя перешагнуть через эту лужу липкого, вязкого и неприятного страха, ради этих людей, которым нужна помощь Доктора...и моя тоже.
Чувство ответственности возвращает прежнюю меня, и я отправляюсь осмотреться вокруг по просьбе Доктора, который все еще продолжает диагностику уменьшившейся снаружи Тардис. Вроде бы, с годом Тардис не ошиблась... Мне кажется, будто бы все, как и должно быть, вдали от столь загадочно изменившейся Тардис я не чувствую ничего необычного или опасного. Прохожу мимо странных граффити: люди, изображенные со спины. Люди, занимающиеся оттиранием граффити с городских стен, оказываются не сотрудниками службы благоустройства города, а людьми, исполняющими предписание суда. Это понятно из сальных шуточек, которые они отпускают в мой адрес, но я делаю вид, будто бы ничего не слышала. Один из них, темнокожий молодой человек моего возраста, догоняет меня, чтобы извиниться за остальных. Я улыбаюсь ему в ответ. Улыбка — ключ к сердцам людей. Самый просто способ подарить немного тепла, чтобы человек почувствовал, что его окружает не только надоевшая рутина, а вспомнил, что в мире есть что-то хорошее. Он совсем не похож на преступника, интересно, за что он попал сюда? От него я узнаю, что эти граффити посвящены в память пропавших без вести недавно людей, что-то вроде местного мемориала. Спешу назад к Доктору, чтобы рассказать ему, что узнала.
А кстати, где он? Озираюсь в поисках Тардис. Доктор не улетел бы без меня... Такое было уже, конечно, но, кажется, он проникся тем, как сильно я на него рассердилась и обещал больше так не делать... Где же он? Не сразу, но я замечаю нечто синее в траве. Когда я уходила, Тардис была примерно с меня ростом. Сейчас же она похожа на детскую игрушку.
— Доктор? — спрашиваю удивленно я.

Несмотря на то, что с Пэтти я виделась обычно только во время семейных праздников, и в последний раз я видела ее, когда ей было десять, я все равно люблю ее. Она ― моя родная племянница, дочь моей сестры и очень-очень хорошая девочка. Часть моей семьи, дочь той, которая в детстве была для меня самым близким человеком на свете. Она единственная верила мне, единственная поддерживала, когда я в слезах рассказывала ей о преследующих меня кошмарах. Моей сестры давно нет в живых, а недавно такая же участь постигла и ее супруга, в одиночку воспитывающего дочь  недавно убили при ограблении банка. Вот ведь как бывает ― решил человек положить выручку на банковский счет, пришел в банк, а там ― вооруженное ограбление. В полициях о таких происшествиях обычно говорят «Оказался не в то время не в том месте». Наблюдая за тем, как ее осиротевшая племянница горько плачет на похоронах, я и сама не могла сдерживать текущих по щекам слез. Я оплакивала давно почившую сестру, неожиданно погибшего зятя, оплакивала судьбу племянницы, которой в свои пятнадцать лет пришлось резко повзрослеть.

Позаботься о Пэтти. Не бросай ее.
Стоило только прикрыть глаза, и я слышала голоса сестры и зятя. Они звали меня, просили позаботиться о племяннице. И дело не только в последней просьбе, полученной мной от умирающих уже после их смерти, нет. Я в любом случае не оставила бы Пэтти. Еще до похорон я собиралась поговорить об этом с мужем, но Эд меня опередил. Вытерев большим пальцем слезу с моей щеки, он предложил забрать племянницу к нам. В тот момент я в очередной раз подумала о том, как сильно мне повезло со спутником жизни. Люблю его.

Я надеялась закончить с оформлением документов как можно скорее. Сердце болезненно сжималась от одной только мысли, что Пэтти пришлось целые две недели провести в приюте. И обливалось кровью, когда я в очередной  (сотый? тысячный?) раз вспоминала о том, что пришлось ей пережить. Я понимала ее как никто другой. Связь с потусторонним миром накладывает свой опечаток, и я отчасти могла чувствовать эмоции некоторых людей. Не всех, только близких. А еще… боялась за родных. Я перешла дорогу многим опасным и не очень сущностям, и те, наверное, давно задаются целью отомстить мне через Эда или Джуди. Я часто видела кошмары о том, как мои муж и дочь умирают, поэтому могла себе представить, что чувствует себя Пэтти, пережив такое не во сне, а наяву. 

С бумажной волокитой было покончено, и мы наконец смогли забрать Пэтти из приюта к нам домой. Джуди без единых претензий и возражений «пожертвовала» кузине половину своей комнаты. Моей дочери всего тринадцать, но во многом она принимает решения как взрослая. Надеюсь, наша поддержка поможет Пэтти как можно скорее прийти в себя. Не знаю… На ее месте я бы точно не выдержала. Хоть со стороны и кажусь сильной, но это потому что мои близкие рядом, они ― моя сила, моя слабость. Случись что с Эдом или Джуди ― и я сломаюсь.

― Все будет хорошо, ― в который раз повторяю сама себе, с усилием сдерживая подступившие к глазам слезы. Нет, я не должна плакать. Не сейчас, не перед Пэтти. Она не должна видеть моих слез.
Дверь комнаты была не запертой, и я прошла в комнату. Присела  на один из стульев рядом с кроватью племянницы.
― Прости, что без стука, Пэтти, ― мягко обратилась я к девочке. ― Ты так и не спустилась к ужину. Родная, я понимаю, как тебе тяжело и что сейчас тебе совсем не до еды, но нужно обязательно покушать, ― я дотронулась до плеча Пэтти. ― Что ты любишь? Только скажи, и я тебе все, что угодно приготовлю.
Господи, в чем эта бедная девочка провинилась перед тобой? Разве успела согрешить?

Я не знаю, как попала в эту перепетию. Каждое утро, просыпаясь в своей "морозильной камере", я надеялась увидеть над собой другой потолок. Любой, даже дешевого отеля, в которого невыносимо воняет мочой и рвотной массой. Но потолок над головой был уже привычно белым, в одна из стен, к которой была повернута моя кровать, — стеклянным. И это снова и снова напоминало мне, где я нахожусь и что выхода от сюда нет. Разве что на тот свет, как пошутила Аманда Уоллер при нашей первой встречи. Или не пошутила, черт ее знает.
Я могла бы выбраться. Мои силы не сдерживали ни браслетами, ни кулоном, который когда-то для меня сделали Циско и Джулиан и который был мною уничтожен. Я могла спокойно создавать иней на стенах, бросать в них сосульки, но не могла выбраться отсюда. Это стекло не поддавалось разрушению, сколько бы я не тратила сил на его заморозку. Учёный внутри меня предлагал несколько вариантов, почему стекло непробиваемо — пока лидировал вариант наличия примесей в стекле, что делало его прочнее обычного. Какое было в стеклянной камере Зума — Фрост оно сдерживало весьма успешно, а значит и мне бесполезно в него биться. А бетон -это не моя специализация, хотя сейчас я бы хотела управлять бетоном. Правда, тогда моя камера была бы стеклянной или резиновой — Уоллер бы не дала мне шанс на спасение.
Если бы я сумела покинуть камеру или вне ее проявила бы агрессию — меня бы убили, взорвав голову. Моя регенерация без проблем латает синяки и ссадины, даже справляется с ранением в живот, но отрастить новую голову ей не по силам. Бомба в шее — это почти гениально, хотя и отдает плагиатом. Помнится, Лиза Снарт поступала к нам с такой проблемой, и Циско решил ее большим трудом. У меня не было под рукой его вакуумного оружия, а сама я нейтрализовать бомбу не могла — она была устойчива к перепаду температур, чтобы не взорваться внутри моего холодного тела. Заморозь я ее отдельно — бомба бы просто взорвалась. Это бы позлило Аманду Уоллер, но не это является моей целью, я все еще хочу выжить.

Отряд Самоубийц не был моей целью. Я все еще искала лекарство, и почти нашла его. Правда за него просили не деньги, а некие услуги. Нет, не эротического характера, хотя лучше бы меня попросили просто потрахаться с кем-то. Услуги были криминальные, и за них меня и поймали. От тюрьмы меня спасла Аманда, решив, что криокинетик будет достойным пополнением ее коллекции уродов с бомбами. Тактический отряд Х, готовый умереть по одному ее приказу. Не хочешь подчиняться — умри. Язык силы был мне неприятен, но он действовал, и я не могу этого не признавать. От доктора Кейтлин Сноу осталось слишком мало — она бы не выдержала и дня в таких условиях. Храбрилась бы, показывала свою "силу" и верила бы, что вскоре сюда явится Флэше, чтобы ее спасти. Я же знала грустную правду — никто нас отсюда не спасет, а напрасные надежды не помогут нам выжить. Вопрос выживания был ключевым, поэтому Кейтлин покорно уступила мне, понимая, что я в этом разбираюсь чуть больше. Вот если бы нас бросил парень или бы он трагично умер — то тут на бы правила балом, тут она спец.

Я не пыталась найти друзей — среди этого отребья мало достойных личностей, а я была очень избирательна в плане общения. Или пыталась таковой быть. Но при этом я не искала конфликтов, оставаясь в стороне от всего. Наблюдая за перепалками заключенных, которых растаскивали охранники с автоматами, я не влезала. Лишь единожды я нарушила это правило — когда кто-то начал задирать клоунессу, которая выглядела неуместной посреди всего этого дерьма и дополняла цирк уродов. В каждом же цирке должен быть клоун, верно? Харли Квин была именно такой — настырной, смешной, но при этом истинным ребенком. Таковой она мне казалось — в ее хорошенькой светлой головке вряд ли были серьезные мысли, а убийство воспринималось ею как игра. И это было тошно видеть, но я продолжала сохранять нейтралитет, отмахиваясь от нее и ее вопросов — "А ты любишь больше кошек или собак, Морозик? Или снеговиков?" — как от надоедливой мухи. Признаться, честно, я ей даже по-своему симпатизировала, как симпатизируют детям или умилительным щенкам.
Конечно, она не стоила того, чтобы получать за нее разряд тока, но здесь впервые пробудилась Кейтлин, вечная защитница униженных и оскорбленных. Как по мне, Харли бы и сама смогла себя защитить и вряд ли нуждалась в чьей-то помощи. Но я влезла, наживая себе новых врагов и получая "домашний арест", которому была даже рада.
Ненавижу людей.

Кажется, именно это роднит нас с Уоллер. Она тоже ненавидит всех нас — и даже не пытается скрывать — но при этом, в отличии от меня, пытается найти общий язык с каждым, с кем это возможно. Поэтому Харли сейчас в отключке и связана, а я добралась до этой каморки самостоятельно в сопровождении охраны. Потому что Уоллер успела понять, что я становлюсь сговорчивее, если мне давать иллюзию свободы. Притащи она меня сюда на каталке и в смирительной рубашке — я бы показала зубки. За это она бы меня наказала, снова заперев в камере и срывая задание. Откуда я знаю про задание? А зачем еще нас было вытаскивать из наших норок? Смущало меня лишь то, что здесь были мы вдвоем — я и Харли. Ни Бумеранга, ни Крока, ни Дедшота. Не то, чтобы я по ним скучала, но их отсутствие меня нервировало. Особенно тогда, когда Харли очнулась и не нашла иной жертвы, кроме меня.

— Никаких обниманий, — я морщусь от ее "Морозик", но уже не поправляю, зная, что это бесполезно. Здесь я известна как Киллер Фрост, но когда Харли волновали формальности? Она ловко и грациозно избавляется от пут, и я жалею, что ее не привязали крепче. Желательно, намертво.
От "дружеских" объятий меня спасает Аманда Уоллер. Не лично, конечно — она не заходит в клетку к львам, оставляя нас на своих солдат. Общения с ней лично я удостаивалась лишь при приеме в отряд, и то нас разделяла стена моей камеры. Все остальное — через экран монитора, с которого она коротко рассказывает о задании, оставляя месть для интриги и неприятных сюрпризов. Впрочем, все задания сами по себе были неприятным сюрпризом, о которых заранее никто не предупреждает, конечно.
— Полчаса до полета, время пошло, — Аманда отключается, не думая о том, что у нас могли остаться вопросы. Например, "КАКОГО ЧЕРТА?!"
Мы летим одни. Даже солдат Уоллер не будет. Дискриминированы по половым признакам — на наше задание вход girls only. Катана на другом задании, но уже вылетает к нам. Будет завтра, если мы к тому времени будем живы.
И когда это успело стать моими буднями?

— Ты готова? — На задания нам дают сменить тюремные робы на что-то понаряднее. У меня была лишь синяя кожаная куртка и обычная одежда, у Харли же был целый гардероб, выбрать что-то одно из которого ей было сложно. Как итог, я давно была одета, а она нет.
А до вылета 10 минут.

Кейтлин Сноу практически нет. То, что видит ее команда - это лишь иллюзия, которой я легко добилась с помощью контактных линз и краски для волос. Подобрать ее оттенок было несложно, сложнее было поддерживать имидж милого олененка, когда мои силы прожигают эту чертову краску за несколько суток, превращая шоколадные пряди в кристально белые. Иногда я выпускаю ее, но она почти ничего не помнит, а о том, что помнит, молчит, уходя в тень по одной моей команде, как послушная собачка, коей она и была со своей сломанной волей.

Они сами виноваты. Я ушла от них на целых полгода, живя своей жизнью. Это было что-то вроде нашей с Кейт сделки. Я ухожу из Централ-сити и не подвергаю опасности ее друзей. За это она не лезет ко мне с нравоучениями и вообще мирно "засыпает" на время моих шалостей. А потом, в какой-то момент моей работы на Амунет, ее просто не стало. От милой Кейтлин Сноу осталась только память и смазливая мордашка, которой теперь пользуюсь я. Я чувствую, что она жива, но не пытается бороться со мной. Эта победа не похожа на ту, что я одержала во времена Савитара - это уже было ее окончательным поражением и признанием моего превосходства - превосходства силы.

Появившейся Циско ненадолго ее пробудил, отчего она упросила меня помочь Барри вернуться. Правда, в нашей сделке не было ни слова о том, что после этого я снова покину ее милых друзей. И я решила остаться в родном для нее городе, в окружении добреньких героев, которые с некоторым недоумением смотрели на изменения, которым подверглась их милая Кейти, вроде изменения стиля и легкого налета грубости. Списывали на сложный год, на внутреннюю борьбу и тысячу иных причин, лишь бы не лезть ей в душу. Мне их эгоизм был на руку - я вроде как была на стороне добра, что давало мне полную амнистию от прочих злодеяний. Я же неспешно знакомила их с "Киллер Фрост", что якобы оставалось злобным альтер-эго их добренькой мисс Сноу. Они даже подружились с этой версией меня и прощали мне холодные шалости, ведь Кейти не виновата за то, что делает блондинка в ее теле. Меня не трогали копы, которых держал в узде Джо Уэст, не трогала команда Флэща. Но это все наскучило мне слишком быстро. Безнаказанность и одиночество делало мою жизнь скучной и лишь Амунет немного щекотала нервишки. Она была сильным мета, в своем безумии легко держа в руках целый город, но ей чего-то не хватало. Последовательности, гениальности, умения смотреть в будущее чуть дальше завтрака... Она не была тем, за кем я хотела бы идти, пусть я и работала на нее какое-то время. Мне был нужен иной лидер, и я знала какой.

Было сложно смотреть на Барри. Я привыкла видеть это личико с огромным шрамом, слепым глазом, а из тонкогубого ротика вылетали великие планы умершего бога. Савитар мне нравился больше этого правильного святоши, который носил его лицо и был его прошлым. Но в компании друзей он был настоящим Героем, Флэшем, спасителем города и целого мира. Скучной и заурядной личностью в маске, которых развелось слишком много в Америке. Савитар был иным.

Я капаюсь в памяти Кейтлин, как в грязном белье. Нахожу нужную информацию и отправляю смс Барри, попутно нажимая небольшую кнопочку на задней крышке телефона, позволяя отслеживать мои геоданные. Одна из бывших баз Савитара на окраине Централ-сити, где Бог скорости все обустроил на свой извращенный вкус. Давно заброшенное здание, кажется, стоящее в очереди на снос, где даже подростки и бездомные не обустраиваются после некоторых событий этого года, о которых не говорят вслух. Хорошее место для ночного свидания.
Флэш прибегает через пару минут, оббегает здание, проносится внутри. Я чувствую его тепло, но он сам не может меня видеть - это место хранит немало секретов Савитара, о которых знаю лишь я и умерший Бог. И сейчас я использую свои преимущества, как и свои силы, постепенно понижая температуру, замедляя спидстера. Пока он бегает внутри, я блокирую все ходы и выходы, покрывая стенки снаружи толстой стеной льда - ему будет очень сложно покинуть это место без моего желания.

У Барри сдают нервы - он начинает кричать в пустоту, вызывая своего невидимого врага. Я не люблю заставлять мужчин ждать, поэтому появляюсь перед ним в образе Киллер Фрост - личность Кейтлин Сноу мне еще пригодиться, не стоит ему знать о нашей с ней маленькой тайне. Тем более что команда успела привыкнуть, что все грязные делишки делаются холодными руками одного криокинетика.
- Ты такой нетерпеливый, Флэш, - я тяну гласные в манере Фрост, неспешно приближаясь к нему. Температура становится еще ниже, практически лишая его скорости. Двигаться в таком воздухе - будто двигаться в резине или желе. Разогнаться практически невозможно.  Я же иду свободно, не замечая деяния моих сил. - Сначала ты опаздываешь на свидание, а потом торопишь девушку, как некрасиво? - фыркаю, останавливаясь в двух метрах от спидстера, снова разглядывая его. Лицо за маской не видно, но я легко могу представить знакомый шрам.

- Кейти тебя разбудила своим сообщением? Извини за нее, у нее проблемы с тактом, - я говорю доверительно, знакомя Барри с некоторыми деталями этой ночи. – Но я рада тебя видеть. Узнаешь место? - Прохожусь по залу, зная, что это место вряд ли покажется Аллену знакомым. Не то что полуподвальное помещение под нами, где Савитар и проводил немало времени. Не скажу, что была его безумной фанаткой, но в нем было что-то цепляющее. За  ним хотелось идти не только из-за невысказанных угроз, но и из-за его лидерских качеств. Он был готов изменить мир, а не только сотрясал воздух обещаниями. И рядом с ним так жалко смотрелась его настоящая версия, что здесь, в этом здании, что облюбовал Савитар, смотрелся чудеродно.
По крайней мере пока.